НЕНАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА
КАИН
ОПЕРАТИВНИК
ЕВГЕНИЙ КАНИН
СЕРГЕЙ ЗАВЬЯЛОВ
УДК 82-32
Евгений Канин, Сергей Завьялов. Каин. Оперативник. − М.: Наемник, 2020. – 191 с.
Произведение является художественным вымыслом. Реальные события, имена, фамилии, населенные пункты, вооружение и снаряжение фигурируют в книге для придания художественного эффекта. Произведение не пропагандирует насильственное изменение конституционного строя России, не призывает к каким-либо противоправным действиям, равно как и не разжигает ненависти, нетерпимости к различным социальным группам. Присутствует нецензурная лексика, употребления наркотиков, табака и алкоголя. 18+
Благодарим за моральную и финансовую поддержку всех причастных к выходу этой книги.
Каин, оперативник подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков провинциального города, сталкивается с новым, сильнодействующим веществом, которое запустила в оборот этническая группировка. Распутывая змеиный клубок интересов спецслужб и этнической наркопреступности Миша Каин и его друг Валера Длинный решают сыграть в свою игру, где ставкой будет их жизнь.
© Евгений Канин, 2020
© Сергей Завьялов, 2020
Оперативникам посвящается
Хочешь узнать город – спроси крыс
Меркури Блэк
ПРОЛОГ
Предрассветный сон крепок и тяжёл, иногда кажется, что измученная душа вот-вот покинет бренное тело, навсегда оставив его обладателя частью прошлого. Мне снился какой-то едва знакомый мальчик в смешной шапке с помпоном, со спортивной сумкой с надписью USSR, стоящий в узком проходе между гаражами и теплотрассой, сжимающий рукой в кармане куртки нож, двое дебилов из коррекционной школы, предлагающие отдать им деньги, отложенные на покупку новых кроссовок… Декорации меняются, темп смены кадров ускоряется — подросток с ожесточенным выражением лица в грязно-зеленом бомбере, «Гриндерсах» на ногах и бритым черепом, бегущий в компании таких же молодчиков по рынку… Высокий парень с банкой пива в руках около мостика через овраг, рядом с Институтом… Развивающийся триколор на высоком флагштоке, стройные коробки новобранцев, один с автоматом на груди читает текст Присяги… Вот он же, повзрослевший с хмурым лицом натягивает пакет на голову человека, сидящего на стуле с закованными за спиной руками, с силой бьёт рукояткой пистолета по ребрам…
Каин! Миша! Любимый! Сынок! Товарищ сержант и снова Каин, КАИН! Гражданин начальник! Толпа людей-призраков, несмотря на то, что все они живы, наполнили комнату, наперебой обращаясь ко мне, с тоской и укором смотря на меня… Вдруг всё пропало, измученный видениями мозг дал команду телу проснуться за несколько секунд до того, как сработал будильник на мобильнике, осветив мертвенно-бледным светом пространство вокруг себя, вырвав из тьмы кусок пола около кровати с лежащим рядом ПМ. Серая кошка на миг приоткрыла глаза, негромко мяукнула и опять накрыла морду пушистыми лапками.
Со времени Иисуса невиновных нет!
Егор Летов
ГЛАВА I. ЛИЧНЫЙ ИНТЕРЕС
Я сидел в прокуренном салоне убитой вазовской «Семерки» неопределённого цвета, когда-то означавшего принадлежность к одному из оттенков белого, а ныне свидетельствующего о плачевном состоянии детища российского автопрома. Длинный, расположившийся справа от меня, лениво затягивался сигаретой, стряхивая пепел прямо на резиновый коврик под ногами, где уже валялось штук десять окурков, что указывало на довольно длительный срок пребывания нас в этой самодвижущейся повозке (Длинный курил немного, но всегда обстоятельно), а также на отсутствие в нашем малочисленном экипаже дилетантов (надо быть конченными дебилами, чтобы оставлять после «бычки» с собственной слюной). Машина стояла вблизи кирпичного особняка, расположенного в огромном секторе частной застройки за Центральным рынком, в районе уебищных и населённых, уже чуть менее чем полностью, луноликими дехканами из Средней Азии и горбоносыми сынами гор, улиц — Обухова, Пахомова, Зеленодольской…
— Здесь вообще хоть кто-то из русских остался? — спросил Длинный, глядя на идущую в окружении стаи чумазых личинок азиата, очередную брюхатую узбечку в грязной тряпке на голове, долженствующей изображать хиджаб.
— Мало, — ответил я, — сам посуди, нормальный человек будет жить в этом зверинце — пенсы век доживают, да торчебесы с синеботами, здесь фунфырики с боярой в каждом дворе чурки продают, а «закладками» с «гречкой» и «скоростью» вообще все завалено!
— Не хочешь взбодриться, бро? Я тебе сейчас по-рыхлому метнусь и пару весов «бомжатины» в момент нарисую, она тут под ногами просто так валяется! — усмехнулся я.
Но Длинный шутить в условиях концентрации не любил, о чем я конечно прекрасно знал.
— Камеры «безопасного города» смотрел? — спросил он.
— Канеш, бро, не переживай! — я переключил тон на деловой.
Длинный — мой старый соратник, а всё-таки целый майор из отдела «В», хотя в сгнившей системе МВД звёзды на погонах уже давно мало что значили, но раз операцию планировал он, то я должен играть по его правилам.
— Я и прилегающие дома со дворами тоже глянул, на видеонаблюдение тут никто не заморачивается! – я достал платок и высморкался тугими соплями.
— Гут! — Длинный одобрительно буркнул под нос. — Смотри, не их тачка?!
Со стороны Напольновыставочной с достоинством, присущим седанам бизнес-класса двигался чёрный Мерседес S-класса, с наглухо закрытыми тонированными стёклами, что не мешало какой-то дребезжащей восточной мелодии оглушать округу какой-то сюрреалистичной какофонией…
— Это они, бро! — я надвинул бейсболку поглубже на бритый череп. Краем глаза заметил, что Длинный натянул чёрную балаклаву, взял в руки коротенький аналог спортивного инвентаря для странной американской игры. «Мерс» тем временем свернул на асфальтированную площадку, встав вплотную к капоту нашей машины и несколько раз поморгал дальним светом.
— Приготовились, — мой соратник правой рукой взялся за рычажок открывания двери, — водила твой!
Я нащупал в кармане баллончик с ядреной омоновской слезогонкой, при этом левой рукой облокотился на открытое окно. Не торопясь открыв дверь, с водительского места Мерса вальяжно выплыл молодой чурбос, одетый в дорогую кожаную куртку, небрежно встряхнув рукой с массивным браслетом из жёлтого металла (есть бабки на «рыжьё» у пидора!), походкой хозяина жизни он направился к моей двери.
— Ээээ, блэт, ты хюль тут стаишь, — начал он издалека.
— Иди на хуй, пидор! — я задорно крикнул, слегка приоткрывая дверь.
— Ты чё, суууу… — договорить свою тираду носорог не успел, ибо в его открытую пасть прилетела густая струя «Черёмухи», а резко распахнутая мною дверь, отбросила его на спину на грязный асфальт.
Буквально выпрыгнув из тачки, на ходу выхватывая нож, я рывком перевернул на живот верещащего любителя халяля и наташ, резкими движениями воткнул ему три раза нож в район правой почки, от души добавив ногой, облаченной в крепкий тактический ботинок сверху вниз по затылку абрека.
— До встречи в аду, ублюдок! – резюмировал я нашу короткую встречу с нацменом.
Не знаю сколько времени заняла у меня экзекуция, но Длинный, когда я перевёл взгляд на него, уже кидал в открытую дверь Мерса бутылку с горящей тряпкой на конце, только сейчас я увидел, что пассажир Мерса — толстый хач в спортивном костюме «Боско» валялся чуть подальше, неестественно запрокинув голову, слегка сплющенную в районе морды, всем своим видом демонстрируя пагубность бейсбола для здоровья абреков.
— Цигель, цигель, бро! — Длинный чёрной тенью нырнул в салон «севена», моё оцепенение закончилось так же скоро, как и началось — всё-таки мои рефлексы не такие отточенные, как у напарника, я прыгнул за руль, резко бросив педаль сцепления, тронулся, разгоняя, колесницу Сатаны, коей волею судеб стала ржавая Семёрка, в сторону гаражного кооператива, простершего свои бетонные боксы на родной мне Мещерке, где в одном из них нас уже ждали.
——————————————
Старый продавленный диван нещадно упирал свои пружины в наши задницы. Однако, он не мог омрачить процесс употребления горячего крепкого кофе. Плюсом ко всему была возможность элементарно вытянуть ноги в спокойной обстановке. В очередной раз закурив, я с Длинным смотрел, как старательные Витёк и Слава с помощью газорезки и «болгарки» превращали модернизированный «сумрачным советским гением» ФИАТ-124 в банальный металлолом… Коротышка бита исчезла в прожорливо пылающей печке гаража, бывшие на нас чёрные костюмы с шевронами ЧОП, ботинки, пустой баллончик из под слезогонки, складной нож-выкидуха с массивным лезвием, балаклава Длинного и моя бейсболка были плотно упакованы в потрёпанный баул камуфляжной расцветки «флора».
Взяв с полки, на которой красовалась целая батарея бутылок разной степени наполненности с разномастным крепким алкоголем, свои мобильники, мы покинули гостеприимный гараж, попрощавшись с его хозяевами, просто оставив на верстаке у выхода две купюры по пять тысяч, направившись к припаркованному несколько в стороне «Патролу» Длинного. Усевшись на заднее пассажирское сиденье в положении «полулежа», надёжно скрыв своё присутствие в машине за тонированными стеклами, я погрузился в изучение пропущенных звонков и входящих сообщений в телефоне, которые успели порядком накопиться за время нашего отсутствия, Длинный, как мне показалось, полностью сосредоточился на управлении мощным внедорожником, ведя машину в сторону очистных сооружений на правом берегу реки.
——————————————
Упавший в воду баул издал глухой всплеск, моментально пропав с поверхности воды, покрытой рябью от несильного, но прохладного сентябрьского ветерка.
— Вот и всё! — Длинный улыбнулся. — Вы по что пацана угондошили, суки?!
— Кто вы-то? — в тон напарнику ответил я. — Мы тут с тобой вдвоём сидим! Мы оба рассмеялись, напряжение последних четырёх дней постепенно уходило.
— Чекера* моего, кстати, по наводке водилы к архангелами отправили! — Длинный стоял, посматривая на часы.
— Заебись, то есть ты хочешь сказать, что инфа уже утекла?! Каким Макаром ты своего человека светанул? Или у тебя с конторы протекло?! — я перебрал все пришедшие на ум варианты.
— Не мороси, Мих! — Длинный отвернулся от ветра, прикуривая сигарету. — Слишком усложняешь, ведь это банальный передел сфер влияния, много кому Тулип успел дорогу перейти, а водила ему ещё и три ляма торчал, за Мерс, кстати, — Длинный усмехнулся, — так что всё это — просто разборки между чёрными братьями, а моему тупо не свезло на очередном вираже истории.
— За тему точно никто не по курсу? – не унимался я. — Ты же шкуру** фюрерам показывал!
— Точно никто! – сказал уверенно Длинный. — Начальник даже не читал её, просто резолюцию чирканул, дескать в работу и всё!
— Ну тогда давай прощаться, бро? – я протянул правую ладонь своему другу.
Пожав друг другу руки, с неизменным похлопыванием по крепким предплечьям, мы разошлись. Длинный сел в машину, а я побрёл к дому, решив немного пройтись на сон грядущий.
——————————————
* Чекер — (сленг сотрудников правоохранительных органов и спецслужб) информатор, осведомитель, агент, лицо, оказывающее содействие на конфиденциальной основе.
** Шкура — (сленг сотрудников правоохранительных органов и спецслужб) агентурное сообщение или записка.
——————————————
Не спеша шагая по Набережной, направляясь домой, я наслаждался свежим осенним воздухом, одновременно размышляя о событиях минувших дней. Тулип — чекер Длинного был замом директора овощного рынка, расположенного в районе Кузбасской, среди множества азиатов и кавказцев, находившихся «в корках»* у бесчисленного множества оперативников подразделений уголовного розыска и управления по контролю за оборотом наркотиков, Тулип выделялся необыкновенной преданностью и честностью в непростых рабочих отношениях с Длинным, который кстати, никогда не рассказывал мне о подробностях вербовки и обстоятельствах ей предшествующих.
События, послужившие началом отсчёта, совершенного нами, начали происходить с момента получения мною оперативной информации об одном из каналов поставки в город «собачьей радости» — сильнодействующей «отравы» из группы опиатов, известной как «карфентанил». О значимости полученных сведений говорил тот факт, что хитрожопые дехкане из числа местной узбекской диаспоры ежемесячно завозили в город в «запасках» транзитных фур по 100 кг, а носимый при себе вес, достаточный для возбуждения, столь любимой в народе первой части 228-ой статьи Уголовного кодекса РФ составляет всего 0,002 грамма.
Данные сведения я изложил Длинному при личной встрече за кружкой пива, который сидел и внимательно слушал, даже не пытаясь перебить меня, а в конце моего монолога сообщил, что независимо от моего источника, ему «подсветили» возможное место, где груз принимают, фасуют и распределяют по мелкооптовым сбытчикам, я слегка удивился, зная, что наркопреступность лежит за пределами интересов Длинного, но пускаться в пустопорожние рассуждения и дрочить своего собеседника расспросами я не стал, резонно полагая, что вся необходимая информация будет мне доведена.
В конце беседы Валера упомянул, что некий наглый «чёрный брат» на Мерседесе просто и беззастенчиво послал его на хуй, ясно дав понять место в жизни водителя «Патрола», поставившего «свой уазик гавеный» на асфальтированный пятак, где привык парковаться гордый сын гор, в тот момент, когда мой друг в очередной раз встречался с чекером. Длинный не стал вступать в словесную перепалку, а благоразумно решил, что месть — это блюдо, которое подаётся холодным. Мало того, буквально неделю назад, будучи ответственным по своему районному отделу полиции (эту привилегию несения службы в составе суточного наряда давала мне должность заместителя начальника отдела по контролю за оборотом наркотиков нашего отдела полиции), выехав на очередной труп вместе с дежурной следственно-оперативной группой, в кармане дорогого шерстяного пальто убиенного, густо заляпаного сгустками серо-бурого цвета из размозжённого черепа (заставившими молодую, но толстую следачку исторгнуть из своего чрева непереваренные бургер и картошку фри), я нашёл старенький, перемотанный изолентой мобильный телефон «Нокиа». В записи контактов древнего изделия финских электронщиков был забит единственный номер без подписи, это был рабочий номер Длинного, о чем я, конечно, благоразумно умолчал.
Собственно, оперативники нашего ОУР быстро отыскали убийцу — тщедушного таджика, у которого нашли кусок трубы со следами крови, седьмой Айфон убитого и портмоне, плотно набитое деньгами, с водительскими правами на имя убитого. Мотив убийства, установленный хмурыми операми из «убойного цеха» ** был прост, как амёба, и не выходил за их рамки понимания мира — разбой. Весть об убийстве, как я узнал чекера Тулипа, не произвела, казалось, на Длинного никакого впечатления, но вечером он позвонил мне, попросив найти машину «которую не жалко». Зная своего друга, я не стал вдаваться в подробности, а занялся поиском транспорта…
——————————————
* В корках — (сленг) официальное привлечение гражданина к конфиденциальному сотрудничеству, с заведением соответствующего дела — либо осведомителя, либо агента.
** Убойный цех — (сленг) отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности, в составе подразделений уголовного розыска.
Каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет
Никколо Макиавелли
ГЛАВА II. РУССКОЕ ПОЛЕ ЭКСКРЕМЕНТОВ
Ведомая низкорослым императором и его клептократической свитой, страна катилась в пизду. Заточенная на экспорт сырья, экономика приносила стабильный гешефт власть имущим, который с завидным постоянством оседал на западных оффшорных счетах и проебывался во внешнеполитических авантюрах. Населению же был предложен несколько однобокий консенсус: вкалывать за копейки, теряя здоровье, а затем тратить нищенскую пенсию на контрафактные лекарства, в надежде отсрочить неизбежную смерть, либо ускорить тот самый пресловутый конец, используя различные расширители сознания в виде полуметилового стекломоя или дешёвой наркоты, поставляемой по бросовым ценам «стратегическими партнёрами» из Поднебесной, либо примкнуть к одному из ОПС*, в надежде заработать денег и навсегда покинуть Родину. Естественно население от столь радужных перспектив дико хуело, от чего семимильными шагами вымирало и деградировало, однако оболваненное телевизионной пропагандой, попыток что-либо поменять, до поры до времени, не предпринимало.
При таких раскладах властные институты превратились в инструменты поддержания существующего мироустройства, при этом участвуя в бесконечном процессе «перераспределения» материальных ресурсов стремительно скудеющего бюджета в пользу вороватых «наместников», «князей» и «бояр», которые в свою очередь стремительно меняли роскошные авто и дорогие костюмы на тюремные робы, поглощаемые водоворотами постоянных коррупционных скандалов.
Разумеется, моё родное ведомство не могло остаться в стороне от столь занимательных событий, активно помогая различным властным и околовластным структурам живой силой и техникой в борьбе за бюджетные потоки и переделе сфер влияния, имея за это неплохие суммы в виде откатов за «ровно сделанные делюги». Стоит ли говорить, что рядовые винтики системы, работая за сущие копейки официальной зарплаты стремились найти тёплое место, желательно с доступом к вожделенным бумажкам с изображением городов Необъятной. При этом при всем менты являлись неотъемлемой частью населения, что неизменно сказывалось на качестве человеческого материала, служащего под эгидой МВД.
Бэпники ** — организующие подпольные казино, опера — некогда могущественного, уголовного розыска, не умеющие раскрывать преступления, гаишники — героиновые торчки, пэпэсники*** — карманники, — всё это превратило систему в огромную, но плохо управляемую банду, к коей я и имел честь принадлежать, проходя службу в территориальном подразделении вновь созданного в МВД Наркоконтроля, после ликвидации одноимённой федеральной службы, руководство которой торговало отравой в мировых масштабах.
Остаться человеком в подобных условиях представлялось невыполнимой задачей, которую я провалил, в принципе, не попытавшись приступить даже к подготовительному этапу исполнения. Честь, совесть, долг остались где-то далеко за плечами, впереди у меня и моих товарищей, с которыми я сохранил нормальные отношения лишь из-за их качеств мужчин и бойцов, ждали лишь беспросветный мрак и тщетность бытия в условиях войны, которую невозможно выиграть, но которая стала смыслом жизни для многих из нас, исковеркав сознание и психику, растворив личности в кровавом культе поклонения себе.
——————————————
* ОПС — организованное преступное сообщество.
** Бэпники — (сленг) оперативные сотрудники подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции МВД.
*** Пэпэсники — (сленг) сотрудники строевых подразделений патрульно-постовой службы.
Это не ребрендинг, полиция — качественно новый правоохранительный орган
Дмитрий Медведев
ГЛАВА III. ДОЗНАНИЕ
Крупный дождь потоками низвергался с неба, застилая пеленой сумерки осени, размывал вид из окон кабинета, барабанил по ржавым карнизам. В кабинете, расположенном на третьем этаже здания отдела полиции (согласно древней легенде, кабинеты оперативных подразделений всегда располагались на верхних этажах зданий, дабы крики пытаемых не пугали мирных граждан, пришедших жаловаться в дежурку на свою нелёгкую судьбу) базировались самые опытные сотрудники нашего отдела — пухлый и подслеповатый Матвеев, наш начальник, опер старой закалки, прошедший извилистый и скользкий путь от сержанта ППС до начальника ОКОН* в звании майора, Леня Лазаренко с позывным Лазер, вечно насупленный сорокалетний мужик, жравший собак-трупоедов в городе-герое Грозном в январе 1995, ушедший из ОМОНа после ранения в живот летом 2015, колхозник Петя, наевший на парном молоке и яйцах комплекцию «рамы-два Ван-Дама», ну и собственно я, молодёжь и Наташка, занимавшаяся бумажной работой, которая, к слову, была отправлена домой.
Постольку разговор не клеился, он шёл к своему нелогичному завершению, задержанный — тип неопределённых лет с печатью бесконтрольного потребления опиатов на худом лице, сидел на стуле, вольготно развалившись и нехотя бросая фразы сквозь зубы:
— Сколько я тут ещё буду сидеть? Взяли ни за что, на карман подбросили, чай не 37-ой, я свои права знаю, слышь, командир, дайка я адвокату звякну, три часа, как вы меня прикрутили, вышли!
Вещавший за соблюдение своих прав кекс был хорошо мне известен — погремуха Америка, 29 лет, всеядный нарк, пихавший в свое изможденное тело всё подряд от «спайсов» до метадона, при наличии дензнаков, конечно, последний раз судим по 158-ой **, прописан на Марата. Америка, судя по всему, во время последней отсидки нехило нахватался «верхушек», как по понятиям, так и по закону, однако его натужные попытки выдать себя за «порядочного арестанта» разбивались о его же подноготную суть дешевого фраера.
— Мне домой надо! — Америка не унимался. — Мне завтра на работу! — втирая уже откровенный пиздёж, скулил он.
В отличии от многих моих коллег, я любил диалоги с «пленными», мне нравилось в процессе общения, потихоньку узнавать, интересующую меня информацию, дергая за струны души, подлавливая не мелких не состыковках, но при этом постепенно располагая собеседника к себе. Но в этот раз клиент попался попросту охуевший.
— Я устал, чаю налейте! — продолжал ныть торчок.
Вдруг он сделал то, чего делать в нашем присутствии совершенно не следовало — харкнул на пол, одновременно с вызовом обвел взором нас.
Раздался смачный шлепок — Лазер коротко без замаха пизданул Америке по лицу толстенным томом «Жёлтых страниц», от чего тот упал на пол вместе со стулом. Я схватил за шиворот незадачливого любителя отравы, проведя его мордой по плевку на полу, Петя пару раз приложился ботинками 46-го размера по телу упавшего, кабинет наполнили глухие звуки ударов. Матвеев с интересом и явным одобрением наблюдал за процессом дознания. Вдруг задержанный резким, неуловимым движением вскочил на ноги, схватив со стола начальника тупые ножницы. Мы с неподдельным интересом уставились на него, ожидая неординарного развития событий. Однако наш визави из всех возможных вариантов, выбрал наихудший — стал чиркать лезвием себе по внутренней стороне предплечья левой руки, вместе с этим заорав: «Люди, помогите, убивают!».
Мы в голос заржали. «Вот ты фуфел беспонтовый, Люди не так вскрываются!».
Матвеев, резко поднявшийся с кресла просто и без затей саданул прямой прямо в торец суициднику-неудачнику. Раздался хруст, ломающихся хрящей и костей, тёмная кровь бурным потоком вперемешку с соплями и слюной хлынула на несвежую толстовку торчка, меняя её цвет на бурый, Америка грохнулся на пол, оросив его крупными каплями юшки, которые быстро сливались в маленькие ручейки.
Матвеев ухмыльнулся: «Время познакомиться с оперуполномоченным Очкиным!».
Петя и Лазер схватив под руки, поволокли нарика в сторону вечно загаженного туалета. Надо отдать Америке должное, сориентировался он быстро, не дав себе долго пребывать в отключке: «Мужики, давайте поговорим!».
Лазер и Петя вопросительно посмотрели на меня. Я едва заметно кивнул головой.
Теперь разговор приобрёл вид конструктивного диалога, собеседник излагал мысли связно, а самое главное его слова полностью увязывались с информацией, имеющейся у нас.
…трясущимися руками Америка поднёс пластиковый стакан с водкой к окровавленному лицу, жадно выхлебал его, заел, любезно предложенным мною бутербродом с копченой колбасой, непрерывно утирая лицо ладонями, густо испачканными подсыхающей кровью.
— Куда его? — спросил Лазер.
— В КАЗ***! — я поправил наплечную кобуру-оперативку с табельным ПМ. — Не забудьте рапорта черкануть, дескать при задержании оказал сопротивление, применялись спецсредства и физическая сила, и кстати, он нарушал общественный порядок, находясь в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения!
— Будет сделано, майн фюрер! — Лазер понимающие оскалился, что должно было означать его улыбку.
Я пожал крепкую ладонь Лени, вышел из отдела на улицу. Закурив, я зачем-то посмотрел на небо и улыбнулся ему. Дождь закончился, тусклый месяц еле освещал окрестности, поднимался туман, я направился к своему старенькому, но крепкому «Крузаку», стоявшему за воротами отдела.
——————————————
* ОКОН — отдел по контролю за оборотом наркотиков.
** Статья 158 УК РФ – кража.
*** КАЗ — камера административно-задержанных Дежурной части отдела полиции.
Договориться можно даже с покемоном, тем более после героина
Роберт Дауни (младший)
ГЛАВА IV. БЫТИЕ АМЕРИКИ
За четыре часа до описываемых в главе III событий. Повествование для большего погружения ведется от лица наркомана Америки.
Зашедшая в мою комнату мать, молча раздвинула тёмные занавески, также молча вышла, хлопнув дверью. Несмотря на хмурое октябрьское утро, свет нестерпимо ужалил глаза, даже через закрытые веки. Сон медленно отступал, вместе с ним моё стремительно увядающее тело покидали остатки «кайфа». Я медленно начал вставать с кровати, путаясь в давно нестиранном белье. Пытаясь превозмочь слабость, подступающую волнами, я сел, оперев щёки, на ладони, в этот момент приступ тошноты, выбросил из меня струю желчи вперемешку с кровью, которая потекла на ноги, струясь сквозь клацающие друг об друга зубы и дрожащие пальцы. Ломка надвигалась неумолимо. Не в силах лезть в ванну, кое-как смыв остатки желудочного сока (коктейль Америка, 50 на 50 желчь с кровью), под струей в раковине, оставляя липкие следы за собой, я стал поспешно одеваться. Времени оставалось всё меньше.
Холодный воздух ненадолго привёл меня в чувство. Я достал из кармана дешёвый кнопочный «Самсунг» без задней крышки, стал набирать известные на память номера.
— Америка, ты чтоль? — голос Ленки был глух, а речь текла вяло. — Ты опять номер поменял? — с первых же секунд разговора я понял, что ловить у неё уже нечего, судя по голосу, ужалилась она с час назад, находясь в расслабленно-говорливом состоянии. — Чего хотел?
— Леночек, милая, у тебя ничего нет? — я всё-таки надеялся на лучшее.
— У меня кропали с позавчера остались, поправилась немного, — убивая весь мой оптимизм произнесла она, — если хочешь можно вечером у Шороха взять, он, как всегда под Метромостом раздавать будет, рядом с тобой же!
Шороха я не знал, но на всякий случай уточнил: «А почём у него? Половинку сделает?».
— А сколько у тебя есть? — казалось Ленка заинтересовалась. — Там за ноль-пять восемьсот надо!
— Там во сколько-движуха-то? – мне было так тошно, как будто весь мой кишечник выпустили наружу и от тянется за мной собирая гряз и мелкие камни с мокрого тротуара.
— В пять-шесть, — отозвалась наркоманка.
— Ну давай я тебе позднее наберу, у меня всего триста рублей.
Узнав, что денег у меня нет, Ленка быстро свернула разговор, потеряв интерес к продолжению беседы, а заодно и убив мои надежды на скорое «оздоровление».
В отчаянии я зашёл в ближайший алкомаркет, где купил стограммовый стаканчик с водкой и пачку красного «Георгия». Выпитая «синька» и три скуренные сигареты несколько отсрочили моё полное фиаско, но и уменьшили количество наличных денег больше чем наполовину. Движимый мыслями о том, где взять денег и как можно скорее достать отравы я поплелся в сторону некогда красивого, а ныне почти полностью уничтоженного строительством моста, сквера на берегу притока реки. С трудом перебирая ногами, я медленно брел в сторону брошенной лодочной станции на берегу, когда вдруг увидел, ярко-синий «Цивик», остановившийся метрах в ста от меня, из которого вылезла разодетая девка лет 25. Эти места я знал с детства, мать часто водила меня гулять сюда, теперь же в уцелевших домах гнездились бесчисленные офисы с различной менеджерской пиздобратией, которым постоянно не хватало парковочных мест для купленных в кредит полупластиковых помоек. Девка, видимо, решила слегка размять длинные ноги, прогулявшись вдоль берега. План возник в голове моментально, изношенное тело подбросило в мозг адреналин, полагаясь больше на рефлекс самосохранения. Я оглянулся — в этой части сквера, остался кусок аллеи, и из окон его не видно. Пиздоноска тем временем прошла мимо меня, одарив презрительным взглядом, и оставив ароматный шлейф запаха дорогого парфюма. Я развернулся, в два прыжка догнав её, схватился за сумку, намереваясь быстро покинуть свою жертву после гоп-стопа. Но бикса, резко дернула сумку на себя, громко заорав: «Помогите, люди, грабят!».
Это не входило в мои планы, поэтому я левым хуком сбил телку с ног, навалившись на неё сверху, пытался одной рукой зажать ей рот, другой начал шарить по карманам, но эта тварь никак не могла угомониться, больно укусив меня за ладонь.
— Ах ты, мразь! — красная пелена застелила мой взор.
Уже плохо соображая, я схватил её двумя руками за голову и начал бить её затылком о выщербленный древний асфальт.
— На, на, сука, тварь! – приговаривал я и бил, пока она не затихла.
Я судорожно, открыл вожделенную сумку — три тысячи, купюры по тысяче и пятьсот, мобильник с большим экраном, всякая бабская хуйня, ключи от тачки. В карманах пуховика я нарыл ещё пятихатку мелочью, сняв с шеи жёлтую цепь и вырвав из ушей серьги, я вдруг с ужасом понял, что девка мертва, организм, уставший от схватки, отреагировал быстро — меня вырвало прямо на окровавленное лицо, сплошь покрытое синяками гематом, мутный поток полился в рот убитой, из-за приоткрытых губ виднелись обломанные зубы и дырки от выбитых в деснах. Меня вырвало ещё раз, руками я пытался утереть лицо, из расцарапанной щеки сочилась кровь. Шатаясь, я встал на ноги, обвел взором тело, куски костей и мозга из раздробленного затылка, в наступающих сумерках смотрелись неестественно белыми, в животе предательски ухнуло и жидкое говно потекло под штанами в убитые кроссы, осенний воздух сделал запах, ещё более мерзким, я блевал уже не переставая, сплевывая тягучую слизь кровавого цвета, постепенно унося ноги в сторону дома, чтобы хотя бы немного перевести дух и прийти в себя.
…все же движимый адреналиновыми выбросами я добрался до дома. Первым делом я разделся, свалив одежду, испачканную говном, кровью и блевотиной в кучу около ванной. Из-под раковины я достал две пипетки с остатками спайсухи — мой НЗ на чёрный день, во всю силу затягиваясь, я прокурил их до конца, раскалив стекло зажигалкой до красного цвета. Ощутив привычное головокружение, я немного расслабился, залез под душ и включил сильный напор горячей воды, одновременно прокручивая в голове произошедшее. Цацки спрятать, через пару дней попрошу мать отнести в ломбард, мобильник — нахуй, какой бы дорогой он не был, а палево жёсткое, на деньги срочно взять ширева у этого, как его, Ленка говорила…, блядь Шороха (надо ещё глянуть чё за гусь). Ментовские патрули в месте делюги не появляются, меня не задержали, это — хорошо, авось пронесёт, кто на меня подумает!
Намывшись, я переоделся в чистые вещи, закинув грязный шмот в стиралку, кроссы просто намыл с мылом и поставил на батарею, за хлопотами прошло около часа, посмотрев на будильник, я решил набрать Ленке.
— Ленок, привет, ещё раз, лавэшки я подбил, замутим, чтоль?
— О, Америкосик, красава, угостишь одноклассницу? — Ленка явно обрадовалась. — Я сейчас созвонюсь с Михасем, он к Шороху вхож!
— Если можно поторопись, мне так себе!
— Ок, ок! — Ленка возбужденно затараторила. — Я тебе минут через 15-20 наберу.
Ещё раз пересчитав деньги, я спрятал рыжьё под плинтус в своей комнате, поспешно вышел из квартиры.
——————————————
Короткие сумерки почти догорели, когда под пролёт Метромоста, на самом берегу зарулила серебристая тачка.
— Ооо, вот и он! — Ленка радостно заёрзала. — Ну чё, пойдем, Михась договорился уже, он вместе с ним.
Сев в машину на заднее сиденье вместе с Ленкой, я поздоровался с Михасем и сидевшим за рулём мужиком лет тридцати в чёрной кожаной куртке, со шрамом на верхней губе.
— Артём, — представился он.
Я кивнув (моё имя ему знать не обязательно), положил на подлокотник между передними сиденьями три купюры, тысячу, пятьсот и сто. Посмотрев на деньги (реально кровные), Шорох негромко сказал:
-Лен, с твоей стороны, в кармане двери.
Пошарившись, Ленка достала небольшой свёрток из чёрной изоленты, передала его мне.
— Шорох, спасибо тебе! — обняв его через спинку сиденья, Ленка радостно и глупо улыбалась. Водила брезгливо поморщился, коротко произнёс: «Счастливо!».
Выйдя из аптеки, где купили «машинки», мы направились к ленкиному подъезду, где, вскрыв свёрток, я сыпанул ей в фольгу от сигаретной пачки желтовато-серого порошка, причём эта пизда ещё и надула свои растрескавшиеся губы (типа мало, но это уже похуй!), дождавшись, пока лифт поднимется до её этажа, я почти на цыпочках поднялся на клетку между этажей, спрятавшись за трубой мусоропровода начал священнодействовать. Ремень вместо жгута на левую руку, порошок с водой в маленький стеклянный пузырёк из-под валерьянки, пламя зажигалки, конец иглы во внутрь (времени ждать пока раствор остынет нет, а гепатит не страшен, итак уже «С» в наличии), жидкость в баяне, зубами затягиваю ремень, иглу в болячки на руке, преодолевая боль, пытаюсь нащупать вену, есть контакт. Приход оказался неожиданно сильным, привычного расслабления героина не было в помине, однако приятное возбуждение и прилив сил, взбудоражили сознание, у меня аж хуй встал. Выкурив сигарету, я вышел на улицу и пошёл к дому, наслаждаясь заигравшим немыслимыми красками и ставшим сверхконтрастным изображением мира, которое транслировалось в мой мозг через пробитые зрачки.
Уже подходя к дому, мимолетное чувство тревоги заставило меня осмотреться по сторонам — нет, всё, как обычно, немытые машины соседей, разбитая детская площадка. Опасения вызывала лишь серебристая Приора, но проходя мимо неё и посмотрев внутрь салона, убедился, что там пусто, я зашёл в подъезд. Свет на первом этаже не горел, поднявшись к лифту, я вдруг ощутил какое-то движение, две тени, появившиеся из ниоткуда, бросились ко мне, я лишь успел выкинуть из руки свёрток с остатками отравы в темноту, как мне сильно ударили в под дых. Раздался негромкий выдох: «Наркоконтроль, бля!». Выкрутив руки за спину, ебанули по ногам, уложив вниз животом на бетонный пол, на руках быстро что-то щелкнуло с металлическим звуком. Резко загоревшийся свет резанул мне глаза, и я увидел перед собой чёрные ботинки, в брызгах грязи, присевший перед мною на корточки пухловатый мужик подслеповато щурился, что предавало ему добродушный вид.
— Где отрава, пидор?! – спросил он и резко ударил кулаком мне в правый бок, от боли у меня аж в глазах потемнело.
— Лёх, тут она! — высокий, слегка сутулый парень лет 30-35 с широкими плечами, в белых кедах и анораке с черепом на рукаве, также присев на корточки, подобрал скинутый мною свёрток и тут же сунул мне его в боковой карман штанов. — Ты охуел, гондон, добром своим раскидываться? — и от души заехал мне ногой по рёбрам, одновременно достав мобильник. — Петя, мы с Матвеевым его в подъезде приняли, давайте с Лазером сюда и в тачку его, в отдел на досмотр потащим. На лестнице загремели шаги, мужик с холодными глазами убийцы и здоровенный амбал в чёрной парке подняв меня за локти заломаных за спину рук, деловито вытащили меня на улицу, подведя к серебристой Приоре.
— Че за дела, парни? — я попытался изобразить непонимание. — Вы кто?
Мне тут же прилетел очередной удар в под дых.
— Харе! — высокий ухмыльнулся, поправляя очертание кобуры под анораком. — Сейчас поговорим! — с силой надавив мне на голову, усадил меня в машину.
——————————————
Тарахтящий звук дизельного мотора «Крузака», работающего на автозапуске, нарастал по мере моего приближения. Несмотря на то, что появившаяся из тумана коренастая фигура начальника «убойщиков» была правильно мною идентифицирована, я нарочито громко щёлкнул кнопкой фиксатора пистолетной кобуры.
— Эй, ты хули у машины трёшься, мудак?! – крикнул я угрожающе.
Олега я недолюбливал из-за его манеры общения со мной — высокомерно-покровительственной, он отвечал мне взаимностью, что, впрочем, не мешало нам уважать профессиональные качества друг друга.
— Мих, ты бы с отравой завязывал, — Олег стоял, заложив руки за спину, — а то уж людей не узнаешь, того гляди пристрелишь на отходосах! — Шутки про употребление сотрудниками Наркоконтроля всех запрещенных средств и веществ давно стали несмешным мейнстримом.
Брелок сигнализации тонко пискнул, открыв дверь, устроившись на сиденье и вставив ключ в замок зажигания, я обратил внимание на по-прежнему стоящего около машины коллегу. Приоткрыв окно, я спросил:
— Ты просто так тут шкуротеришь или меня ждёшь? Если есть что сказать, в тачку прыгай, на улице не май месяц!
Брезгливо покосившись на стикер со стилизованной эмблемой Totenkopf на левом крыле, Олег с сопением полез в лифтованый кузов внедорожника.
— Вы если по курсу за мокруху были, чего нам не сказали? — Олег исподлобья смотрел на меня. — Очередной повод уголовный розыск мордой в говно макнуть?
— Слушай, Олег, мне на большую часть этих свинособак, по ошибке называющих себя операми, абсолютно похуй, если две трети сотрудников работать не умеют, да ещё и ацетон жрут, как в последний раз, то это их не красит ни разу! — я убавил звук магнитолы. — Мне без разницы веришь ты или нет, но убой мы случайно раскрыли, когда он после беседы коланулся, да ещё и в подробностях, мы сами прихуели, если не веришь у Матвеева спроси!
Олег задумался.
— А чего моих не позвали сразу? – тон моего собеседника стал примирительным.
— Звали, да только до тебя и дозвонились, а пока ты ехал, он уже явку с повинной дописал, покаялся, убивец! — я улыбнулся, одновременно хлопнул Олега по плечу. — Не ссы, тут один замут планируется скоро, поможешь людьми, хоть завтра рапорт о раскрытии пиши! — я уводил собеседника в сторону от возможных лишних расспросов, касающихся подробностей проведенного нами дня.
— Идёт! — хмурый глава «мясников» неожиданно изобразил улыбку и протянул мне ладонь.
— Вот и славно! — облегчённо выдохнул я, пожав руку Олега. — До завтра!
Глядя на удаляющийся силуэт, я плавно тронул машину вперед.
Свет фар «Крузака» высвечивал, причудливо искажаемые туманом очертания домов и строений, повсюду стоящих грязных автомобилей. Однако район был мне хорошо известен, поэтому путь через пустынные дворы однотипных девятиэтажек микрорайона не представлял для меня сложности. Стоявшая под бетонным козырьком подъезда щуплая фигура зябко куталась в серый плащ. Тормознув напротив, я высунул руку и махнул, приглашая к ее себе.
— Чего так долго? – голос наркоманки был злым.
— Извините пожалуйста, задержался! — я насмешливо приложил руки к груди, вынув из нагрудного кармана анорака две заранее приготовленных банкноты с Ярославлем, и положил их перед своей собеседницей. Скорости исчезновения денег в складках плаща позавидовал бы любой факир.
— Ну лишнего говорить не буду, все как всегда, любое неосторожное слово и тебе даже я не помогу! — приоткрыв окно, я дышал испарениями осени. — Теперь излагай, что ты знаешь про Шороха.
— Шорохов его фамилия, имя Артем, где живёт не знаю, ездит на Хендае серебристом, я в моделях не особо, вот номер тачки на бумажке, номера телефонов не знаю!
— Не густо, всё давай выкладывай, во что одевается, приметы, знакомства!
Уже с самого начала разговора, я знал, что мой чекер не обманывает, но ещё раз послушать и сравнить с ранее сообщенной им информацией не мешало, особенно на фоне рассказа Америки.
— …обычно с Михасем, он за отраву у него шестерит.
— Сможешь узнать, когда он опять за отравой поедет?
— Да, я же Михасю могу напрямую позвонить.
— Ок, тогда настраивайся завтра ему набрать, нехуй тянуть!
— Миш, а Америке что теперь будет? — бывшая красавица Лена смотрела на меня мутными глазами.
— Вместе со статьёй за наркоту лет на двадцать заедет! — я посмотрел на свою агентшу. — Он девку на берегу ради отравы голыми руками наглушняк исполнил, попалась бы ты ему с деньгами и тебе пиздец бы случился!
Растрескавшиеся губы Ленки мелко задрожали, из выцветших зелёных глаз покатились слёзы, я примирительно положил ей руку на тыльную сторону ладони, безвольно лежащей на острой коленке:
«Слышь, Лен, успокойся, иди домой, отдохни, и подумай хорошенько над всем!».
——————————————
…дверь подъезда хлопнула, скрыв с моих глаз осведомителя ДОС N23/09 «Фиалка», от которого теперь зависел исход первого этапа планируемой операции.
…экран мобильника высветил номер звонящего мне начальника. Из динамика полился его мягкий голос:
«Мих, Лазер уже у экспертов, забрал справку о результатах исследования, это карфентанил!».
Я взглянул на часы, перед грядущим днём, который сулил быть весьма насыщен событиями, спать мне оставалось четыре часа…
Если хочешь ничего не бояться, помни, что бояться можно всего
Луций Анней Сенека
ГЛАВА V. ВСТРЕЧА
Из множества заведений общепита, расположенных на выезде из Города по московской трассе жраловка «У Заура» отличалось тотальной антисанитарией. Замызганные клеенчатые накидки на покосившихся пластиковых столах, барная стойка с тарелками «холодных закусок», покрытых мутными отрезами полиэтиленовой пленки, стойкий запах кислятины, полумрак, картину гармонично дополняла постоянно орущая восточная музыка. Редкие посетители из числа водителей фур со среднеазиатскими номерами с тоской глядели в щербатые тарелки, пытаясь найти хоть что-то питательное в нагромождении жира, костей и гнилой плохо чищенной картошки.
Ко входу лихо подкатил белый БМВ Х-5, который судя по кривым кузовным зазорам был восстановлен «братьями» седока в ближайшем гараже, а после покрашен малярным валиком. С водительского места с достоинством истого джигита, слезающего с породистого боевого коня, вылез молодой кавказец, со сломанными, несмотря на субтильное телосложение, ушами. Видимо лопухи кавказца были сломаны, скорее всего для придания их обладателю вид матёрого борцухи. Не застегивая, запахнув тряпочную парку с капюшоном, обладатель «настоящего немецкого авто» зашёл в помещение, являющее собой последний приют отходов мясо переработки.
Пройдя мимо барной стойки, кивком поприветствовав бармена, водитель подошёл к стоявшему в дальнем правом углу столу за которым восседал седовласый пухлый бай в дорогом брючном костюме, ботинках из кожи крокодила, чей облик венчала богато украшенная тюбетейка.
— Ассалам алейкум, уважаемый! — кавказец почтительно ждал начала разговора. — Меня Вагиф прислал.
— Почему Вагиф лично не приехал? — бай проигнорировал традиционное приветствие. — Чем он так занят, очередную руснявую шлюху на своем Мерседесе катает, или водку в Эмире с Вахой жрёт?
— Вагифа с Вахой убили, да простит их Аллах! — юный джигит придал своему лицу с салафитской бородой скорбное выражение.
— Так как же он тебя, сына ишака, смог прислать, если этого выблядка шайтан в пекло отправил? — азиат смотрел на своего собеседника с интересом психиатра, обнаружившего редкую патологию в развитии психики.
Кавказец побледнел от гнева, пальцы рук сжались в кулаки, однако взяв себя в руки, подчеркнуто вежливо продолжил:
— Он в Москву собирался ехать, вопросы порешать какие-то, меня попросил с Вами встретиться, дело обсудить.
— Вот пидор! — никакого дела до чувств родственника убитых носитель традиционного головного убора явно не испытывал. — То есть ты хочешь сказать, что он взял у меня деньги, хотел съебнуть в Москву, а организацию охраны поручил какому-то молокососу?!
Молодой вскинул голову и апломбом произнёс:
— Я мужчина и воин, у меня люди есть и оружие, я выполню дело в память о брате!
— Не в память, а из-за долга! Если вздумаешь свалить куда — я тебя везде найду, даже в райском саду! Сколько у тебя бойцов и оружия?
— Пятнадцать человек, у всех пистолеты, два обреза 12-го калибра, два калаша коротких.
Бай ненадолго задумался. С одной стороны людей и оружия для обеспечения безопасности приема груза более чем достаточно, с другой больше никого не найти, груз приходит через четыре дня, а поиски несвязанных с бизнесом боевиков, породит ненужные вопросы в диаспоре.
— Больше пяти не надо, автомат один возьмите, в бокс сегодня вечером на охрану заступаете, я позвоню предупрежу работников, груз примем, я в долгу не останусь, Аллах свидетель!
Говорить о том, что после разгрузки этого тощего недоноска и его дружков ждёт неизбежная встреча с его родней, бай, осмотрительно не стал.
— О прибытии я сообщу, — азиат достал из золотого футляра очки в тонкой оправе, надев их, углубился в созерцание экрана, лежащего перед ним планшета, давая понять, что разговор окончен.
Выйдя из забегаловки и сев в машину, джигит раздосадованный разговором с ублюдком-Исмаилом, резко дал по газам, едва не задев стоящий у входа серый «Патрол», водитель которого с улыбкой смотрел вслед удаляющемуся перекошенному БМВ Х-5. Через пять минут из дверей кафе вышел и сам Исмаил, севший в ожидавший его белый «Финик».
Продолжая улыбаться, Длинный зашёл в кафе после отъезда хозяина. Убедившись в отсутствии в зале любителей помоев, опер подойдя к узбеку за стойкой, схватив его за уши, со всей силой ударил три раза лицом об грязные доски стойки. Увидев, что сотрудник общепита находится в крепких объятиях Морфея, Длинный подошёл к столу, где сидел Исмаил, присев на корточки, вытащил из розетки вилку светильника, отрезал её от провода маленьким складным ножиком, положив в карман, насвистывая мотив немецкого марша, вышел из харчевни.
Учиться военному делу настоящим образом
Владимир Ленин
ГЛАВА VI. ЯВЛЕНИЕ «ГЕРОЯ»
Родился я в 82-ом, в городе на слиянии двух рек. Простая рабочая семья, единственный любимый всеми ребёнок. Детский сад, школа, развал Союза, секция бокса, увлечение картингом, в моей жизни не было никакого трэша. Более-менее благополучный район, неплохая школа, стабильный заработок родителей, обернувшихся «челноками», отсутствие тяги к бесконтрольному потреблению этилосодержащих жидкостей и опиатов, давали шанс на благоприятный жизненный стартап. Однако, жизнь непредсказуемая штука, а тем более рефлексивные поступки подростка, достигшего половой зрелости…
Что побудило меня, ярко выраженного гуманитария, занимавшего призовые места на олимпиадах по истории и литературе, поступать и поступить в технический ВУЗ, я сейчас точно не скажу. Однако авантюрная попытка получить специальность инженера-строителя, закончилась прогнозируемым провалом. Заваленная первая же сессия, вкупе с наступлением восемнадцатилетия, поставили меня перед не иллюзорной перспективой отдания долга Родине, у которой я в принципе ничего не занимал. Естественно мать была против, из-за развернувшихся на Юге событий, где мотострелковые батальоны и танковые роты федеральных сил при поддержке всех видов артиллерии и авиации, превращали в труху надежды гордых сынов Ичкерии устроить на своей территории бандитский эмират, управляемый по законам Шариата. Лохом я никогда не был, драться умел, и исполненный патриотизма явился в районный военкомат, где вместе с разношерстной публикой бодро прошел медкомиссию. Дорогу в раздолбанном автобусе на областной пункт приема личного состава, подлежащего распределению в качестве новообращенного пушечного мяса, по многочисленным гарнизонам Необъятной, я помню плохо. Гудящая после перепоя голова не давала сосредоточиться. После трёхдневного пребывания в заблеванной казарме, хмурый старлей с эмблемами инженерных войск на погонах «распиздяйки», забрал меня и ещё трёх таких же, еле живых от беспробудного пьянства призывников, сообщив, что службу мы будем проходить в гвардейской инженерно-саперной бригаде, в роте штурма и разграждения. Набор непонятных военных терминов меня абсолютно не впечатлил, и мы на поезде направились в сторону части, дислоцированной среди бесконечных промзон, свалок, ТЭЦ, хачовских кабаков, однотипных пятиэтажек, которые в совокупности носили гордое имя Московской области.
Сказать, что я адово охуел от армейских реалий, не сказать ничего. Целые батальоны, где безраздельно властвовали старослужащие, пиздюли, поборы, изнасилования, порождали огромное количество дезертиров, суицидников, комиссованных с психическими расстройствами. Офицеры, получающие копеечные зарплаты, всецело предались интереснейшему занятию — обогащению от расхищения армейского имущества. Налево уходили тонны солярки и бензина, запасных частей к технике, ватные бушлаты и штаны, даже скудный набор продуктов, положенный для ежедневного рациона солдат, подвергался безжалостному секвестру. Контрразведчики, носившие шевроны с надписью ФСБ и погоны с васильковыми просветами время от времени устраивали демонстративные посадки не занёсших «доляну», что никак не влияло на процесс деградации того, что называлось воинской частью. На фоне беспредела наша рота выгодно отличалась наличием процесса боевой подготовки, ибо сапёры периодически отправлялись в путешествие в сторону СКВО, где, наблатыканные арабами-наемниками, нохчи приноровились устраивать хитроумные минно-взрывные подлянки. Лямку службы, я, как и все «духи» и «слоны», тянул. Службу тащил я конечно со скрипом, страдая от вечного недоедания, недосыпа, жары и холода, но старался не сдаваться, больше всего на свете боясь превратиться в запуганное, забитое животное-идиота. И всё же постоянное чувство голода сыграло со мной злую шутку. Бигос из гнилых овощей с оранжевым комбижиром, отварная селёдка вперемешку с тараканами не способствовали насыщению калориями молодого организма. И однажды, заступив в караул в парк, бродя между рядами разнообразной техники я обнаружил не опечатанный бак «Урала», который был закреплён за лютым дедом из второго батальона, естественно о принадлежности огромного грузовика я узнал позже.
План в голове возник молниеносно. Местные жители из числа автовладельцев охотно покупали ворованное топливо по сходным ценам. Слитая и проданная солярка пополнила мой карман на добрых 2000 рублей, которые я практически полностью спустил на разнообразную жратву, тупо уйдя в самоволку.
Очередной день, я коротал, находясь в пресловутом парке, выполняя бесконечные регламентные работы по обслуживанию древнего бульдозера-путепрокладчика БАТ-М. Зайдя в туалет, представлявший собой неотапливаемую бетонную коробку над бездонной выгребной ямой, я вдруг услышал скрип закрывшейся двери. Обернувшись я увидел деда со второго батальона — горского еврея Кешу Авельмана, в компании двух звероподобных ефрейторов-дагов. Моё сердце защемило от дурного предчувствия.
— Слышь, гондон, а кто тебя научил чужое добро присваивать? — Кеша улыбался пухлыми губами, многозначительно, наматывая на руку ремень.
Отпираться было бесполезно, меня тупо вычислили по графику караулов. В голове предательски закрутились мысли о том, что эта далеко не святая троица может сделать со мной, ноги стали ватными, поджилки завибрировали. Однако просто так сдаваться я не собирался, «опустить» себя я точно не дам, лучше тогда сдохнуть. Мне стало настолько жаль несбывшихся надежд, кучи планов на жизнь, что на глаза навернулись крупные слёзы, покатившись по грязным щекам. Мои противники приняли это за полную капитуляцию.
— Э, подруга, если отсасещ харащо, то так и быт, паживещ немного, будищ нашэй щлющкай! — лениво растягивая слова с акцентом произнёс один из ефрейторов.
Ему мудаку было невдомёк, что это не входило в мои планы на оставшиеся пять-десять минут жизни. Краем глаза, я увидел забытую кем-то металлическую швабру, стоявшую за перегородкой одного из очек, и невидимую моими недругами. Ярость вдруг резко ударила в голову, позже я научился чувствовать её приближение и даже управлять ею. Но в тот момент жажда жизни, ненависть к этим откормленным ублюдкам поглотила меня полностью — стены толчка стали размытыми, приобрели какой-то неуставной красно-коричневый оттенок. Вдруг очутившаяся в моих руках Т-образная конструкция для уборки из металлической трубки с силой опустилась сверху вниз на череп Авельмана. Как в замедленной съёмке, я увидел, что из его носа и ушей тугими струями брызнула темная кровь. Я успел насладиться зрелищем падающего на загаженный пол тела в новеньком, подшитом по фигуре бушлате. Но швабра, пусть и металлическая — не самое лучшее оружие в замкнутом пространстве, два пропущенных удара сбили меня с ног, и тут же я почувствовал град ударов крепкими, подкованными берцами. От пропущенного в солнечное сплетение я не мог втянуть в себя воздух, удар, прилетевший в висок, практически выбил из меня остаток сознания. Уже попрощавшись с этим ебучим миром, я вдруг почувствовал, что натиск на меня внезапно ослаб, последнее, что я увидел был летящий головой прямо на стенку один из шестёрок Авельмана, сознание покинуло моё избитое тело.
Морозный воздух больно царапнул сломанный нос, ощутимо проходя через суженные от застывшей крови ноздри. Открыв глаза, я увидел молодого парня, чуть старше меня с весёлыми голубыми глазами, носом с горбинкой, в нулевой, ещё пахнущей складом шинели с погонами прапорщика.
— Очухался, зёма? — прапорщик растирал мои щёки снегом, который моментально пачкался от крови и машинного масла. — Ебать, ты нахуевертил боец, Кеше-то пиздец полный, если выживет, идиотом останется на всю жизнь, ты ему черепуху проломил на твердую пять! — незнакомец радостно засмеялся. — Да вставай ты уже, хули разлёгся, не на пляжу́!
Я сел, пытаясь собрать мысли в голове. Ощупав тело, критичных повреждений я не выявил, а значит ещё поживу.
— А с дагами чего? — ко мне вернулась способность воспринимать действительность.
— Да ничего! — прапор улыбаясь закурил сигарету, протянув мне пачку. — Они тоже знатно выхватили от меня, вон даже ещё не раздуплились, я новый старшина твоей роты, с учебки только вернулся, в парк решил зайти, с зампотехом перетереть кой- чего, да на твоё шоу в толчке засмотрелся.
— А почему ты… Вы решили мне помочь?
— Ты гонишь что ли?! Ты — мой земляк, я тоже с Горького, усекаешь? А земляки должны друг друга держаться, тем более в этом дезонарии!
— А откуда Вы знаете меня?
— Хорош «выкать» мне, успеешь ещё субординацию проявить, когда отцов-командиров рядом нет, можешь ко мне на «ты» обращаться, Валера меня зовут, друзья Длинным кличут!
— Миша, — я протянул руку и несмотря на то, что она была измазана кровью и машинным маслом, мой новый знакомый крепко пожал её.
— Кстати, знаешь какая у Кеши погремуха? – спросил Длинный хитро прищурясь.
— Авель! — ответил я, секретом это не было.
— Ну вот раз ты Авеля угандошил, принимай позывной, будешь Каин! — Валера снова рассмеялся, явно находясь в хорошем настроении.
Спорить со своим спасителем я не стал, Каин, так Каин, тем более иначе как по фамилии и имени меня никогда не называли.
— Насчёт ублюдков этих не парься, между собой они неуставщиной занимались по синьке и под наркотой, понял?! — Длинный сменил тон на деловой. — Никому ни слова, иди в порядок себя приведи, придёшь в роту, сразу ко мне, приодеть тебя надо, а то как военный строитель в обносках ходишь!
Все еще находясь в трансе от случившегося я поплелся в кочегарку, где всегда была горячая вода, до сих пор не веря в случившееся.
——————————————
Вопреки моим опасениям, очередной случай «неуставщины» не произвел на командование части никакого впечатления. Кешу отправили в гарнизонный госпиталь, где после трепанации и коротенького восстановительного курса послали пускать слюни домой, в родную республику. Двое его прихвостней после недолгого следствия по приговору суда получили по полтора года дисциплинарного батальона, где их следы окончательно потерялись. Я же продолжил службу, с удивлением замечая, изменения. В бригаде стало появляться всё больше молодых и энергичных офицеров и прапорщиков, комбатами становились неизвестно откуда появившиеся серьёзные мужики с боевыми медалями на редко надеваемых парадных кителях. Беспредел «дедов» неуклонно сходил на нет, заменяясь усиленной боевой подготовкой, теперь тонны ГСМ не уходили налево, а досуха сжигались двигателями боевых машин на полигоне, от обилия отстреливаемых боеприпасов сходила краска на стволах стрелкового оружия. В классах появились толковые инструкторы, уверенно вбивавшие в головы солдат премудрости военно-инженерного дела. Апофеозом новаций стало задержание особистами начальника службы тыла, при попытке продать партию новых бушлатов. Смысл изменений, начало которых я почувствовал с появлением Длинного, дошел до меня не сразу, хотя был довольно прост. «Маленькая победоносная война» обернулась неожиданно серьезным кровопусканием для обеих сторон конфликта. Выжженные дотла реактивной артиллерией горные аулы, тысячи погибших местных жителей, сгоревшие колонны бронетехники, сотни трупов солдат в форме с триколором на рукавах, доедаемые собаками, все это требовало пересмотра подхода к ведению боевых действий и подготовки личного состава ВС РФ.
В один из первых теплых весенних дней, когда яркое солнце стало топить горы снега, уложенного в аккуратные брустверы с прямыми углами, ко мне подбежал дневальный — совсем зелёный парень из последнего призыва, с болтающимся на ремне новеньким штык-ножом.
— Товарищ младший сержант, разрешите обратиться?
По совету Длинного просто от безделья, личный состав я не задрачивал, а посему, приложив ладонь к виску ответил: «Вольно, боец! Что у тебя?».
— Вас старшина роты к себе вызывает!
— Когда офицеров рядом нет, можешь на «ты» ко мне обращаться, занимайся, солдат!
Постучав в дверь каптерки, приоткрыв её, я привычно спросил: «Разрешите, товарищ прапорщик?». Длинный, сидевший за столом, на котором лежала разнообразная снедь, махнул рукой, приглашая меня присоединиться к трапезе.
— Присаживайся, чаю наливай, угощайся чем видишь! Короче Мих, эшелон на станции, техника и имущество почти полностью погружены в вагоны, с этим составом и я уезжаю, меня авансом командиром второго взвода поставили, сам знаешь, офицеров не хватает.
Я конечно знал о формировании для отправки на Кавказ очередного сводного отряда, но отъезд Длинного стал для меня сюрпризом.
— Ты на гражданке чем будешь заниматься? — Длинный подлил мне кипятка в стакан, разбив черной крепости заварку.
— Да хз, Валер, учиться пойду, «вышка» пригодится, как не крути, да и не скоро он, дембель-то!
— Ты мозги не еби, пиздуй в мусарню работать, парень ты не глупый, уверен, что там толк из тебя выйдет!
— Да я как-то к ментам не особо!
— Мих, долбоебом не будь, послушайся совета старшего товарища!
Я задумался над словами Длинного, зла он мне точно не желал, и всегда знал, что говорит. Допив остатки чая, Длинный стал собираться в дорогу, дав мне листок бумаги со своим адресом и домашним телефоном.
— Найдешь меня, а не ты, так я тебя! — Валера рассмеялся. — Ну давай, комрад, до новых встреч! Мы пожали друг другу руки, крепко по-мужски обнявшись на прощание. Я точно знал, что рано или поздно наши пути вновь пересекутся, но не предполагал, когда и при каких обстоятельствах.
Уголовная полиция — превосходное определение
Хуго Штейнхаус
ГЛАВА VII. ЗАХВАТ
— Буся, — я погладил мягкую шерсть, и сел на кровати, обхватив руками гудящую от тревожного сна голову. Несмотря на отключение сеанса сна, проснуться окончательно я никак не мог. Шатаясь и задевая стены, я добрался до душевой кабины (ванны в моей халупе не было), контрастный душ напором струи воды, несколько взбодрил меня, но растерев себя махровым полотенцем необходимой бодрости не почувствовал — хронический недосып, видимо вошёл в свою критическую фазу. Делать было нечего, когда кончится очередной день, я не мог даже догадываться, а острота мышления и физическая сила мне, ой как, пригодятся. Из-под дверного косяка я достал пакетик с застёжкой зип-лок, картонным мундштуком сигареты высыпал из него маленькую горку красноватого порошка, взяв скидочную карту какого-то магазина я быстро на кухонном столе расчертил две дороги, и поочередно вогнал их в обе ноздри через коктейльную трубочку, резко запрокинув голову назад. Амфетамин с непривычки обжёг ноздри, меня приятно «замазало», но это состояние тут же сменилось резким приливом энергии и возбуждением, я удовлетворённо закурил.
«Однако, не зря наши союзники-немцы давали эту дрянь своим солдатам!», — подумал я.
Если по примеру большевистского военного командования, я сейчас бы накатил «фронтовые» сто грамм, то сто процентов, что отряд потерял бойца, который однозначно сдался бы в плен богу сна Массе.
Одевшись, испив сладкого чая с бутербродами, я вышел из дома. Сев в машину, включив музычку на максимум, я поехал в отдел, одновременно прокручивая в голове детали, планируемого задержания.
——————————————
Отдел полиции № 9 Управления МВД России, кабинет 315 ОКОН. 10 часов 30 минут, 23 октября 2016 года.
Отдел, как всегда, встретил меня оживленно-бестолковой служебно-бюрократической суетой. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, попутно здороваясь с коллегами, встречающимися по пути, я почему-то думал о пышных формах и пухлых губах молоденькой дознавашки Оли, что вызвало у меня одновременно улыбку, стояк и подъем настроения. С этим набором я и явил свою персону личному состава отдела во главе с Матвеевым. Пожав всем руки, я уселся в своё кресло. Фюрер, укоризненно посмотрев на меня, сообщил, что я пропустил коллективную еблю мозгов под названием Единый день государственного и правового информирования. На что я резонно возразил, дескать я не казённый, да и вчера до ночи время проводил отнюдь не в утехах плотских, а в трудах праведных. После формальных любезностей и обмена шутками и свежими новостями, мы принялись обсуждать детали предстоящей операции по пленению наркосбытчика по кличке Шорох.
— Ну и где он отраву берёт? — Матвеев сидел на краю стола и оживлённо жестикулировал, что выдавало его крайнее возбужденное состояние, нетипичное для него.
— Я хз, Лёх, «Фиалка» сказала, что он почти каждый день за реку на север мотается, по времени 40 минут — час, с ним ещё Михась ездит постоянно, — я протянул начальнику распечатку с ООРИ*, — получается где-то в Борском районе, не дальше!
Взяв несколько листов, Матвеев начал читать вслух, попутно комментируя.
— Шорохов Артемий Витальевич родился 17.09.1985, уроженец города Потсдам, ГДР… Хуя, из семьи военных. Прописан: Нижегородская область, Перевоз ул. 8-го Марта, д.52… Петь, земеля твой, не знаешь такого?
— Не, такого не знаю! — Петя оторвал взгляд от экрана телефона.
— Слышь, ты заебал, — начальник уничижающе посмотрел на Петю, — мобильник убери, мы тут не хуйней, как ты, занимаемся!
Петя обиженно засопел, но спорить не стал, убрав гаджет в карман.
— Проживает в городе, Станционная 58-127, автомобиль серебристый Хёндай Акцент, бывший старший лейтенант МЧС, нихуя себе, БС**!
— Мих, чекер твой не подведёт? — Матвеев барабанил пальцами по столу.
— Не должна, Лёх! — уверен я не был, но надеялся на лучшее. — Я ей наберу сейчас, пускай уточнит будет движуха сегодня или нет, нам тянуть тоже не резон!
— Короче, выставляемся двумя тачками, одна перед мостом, рисует его, сообщает, другая около поста, прикручивает его, надо пораньше выдвинуться, с гайцами договориться, чтобы они его тормознули, там и вязники устроим! — Матвеев обвел взглядом всех присутствующих.
— А если он через плотину поедет, не подумали? — Лазер попытался влезть в анализ возможных непредвиденных ситуаций.
— А нахуя? — я коротенько делал пометки в ежедневнике. — Это просто барыга, а не шпион, а мы — не контрразведка!
— На сим и порешили, Мих, звони ей, — начальник подвёл итог совещания.
К моему удивлению, Ленка сразу взяла трубку. Выслушав меня, она обещала перезвонить мне через 30 минут. В кабинете повисло напряжённое ожидание, праздно трепаться никто не осмеливался. Я открыл свой сейф, достал ворох накопившихся документов с грифом «секретно», начал их сортировать.
Спустя ровно полчаса, экран телефона высветил номер «Фиалки».
— Алло, Миш, я Михасю деньги передала, он сказал, что они где-то через час поедут, как возвращаться будут на Мещерку, он мне позвонит, скажет куда подойти.
— Добро, Лен, держи меня в курсе, если что-то изменится!
— Парни, через полтора часа выдвигаемся, рации в дежурке надо взять. Петя, ты со мной, за мост. Лазер, Женя, вы с Михой к посту, — речь начальника приобрела точность швейцарских часов. — Время есть пожрать, посрать, поебаться, сбор на улице через 40 минут. Женя, Петя, берете рации, позывные — я с Петей – «первый», Мих, вы – «второй», всё…
Спустившись на второй этаж, я зашёл в кабинет Оли, кроме неё там никого не было. Закрыв за собой дверь, я подошёл к её столу, за руку подняв со стула, схватил её за упругую задницу, развернул спиной к себе, одновременно расстегивая ширинку, достал член. Задрав форменную юбку, я стянул с неё колготки, отодвинув узкую полоску стрингов, я грубо вошёл в неё, с удовольствием отметив, что несмотря на отсутствие каких бы то не было прелюдий, она была вся мокрая. Энергично двигаясь в ней, я услышал протяжный стон, вырвавшийся из её груди.
——————————————
* ООРИ — отделение оперативно-розыскной информации, суть аналитическое подразделение.
** БС — (сленг) бывший сотрудник.
——————————————
Стационарный пост ГИБДД «Волга», Выезд из города, северное направление. 14 часов 30 минут. 23 октября 2016 года.
На площадку слева от поста поочередно заехали две машины — серебристая Приора и черная вазовская «Четырнадцатая». Вылезший с переднего правого сиденья Приоры мужик в черной матерчатой бейсболке, зябко повел плечами и зашёл в помещение поста. Стоявшие у обочины гаишники в ядовито-желтых жилетах со светоотражающими полосами, сноровисто махали полосатыми жезлами, тормозя проезжающие мимо фуры, не обратили на гостя никакого внимания. Внутри небольшого одноэтажного здания было тепло и даже по-своему уютно — негромко бормотал телевизор, крупный рыжий кот, свернувшись спал слева от сидящего за столом мужчины в форме майора ГИБДД.
Поздоровавшись с майором, Матвеев коротко, но ёмко объяснил суть вопроса, попросив содействия в деле остановки нужного нам авто. Старший смены поста, поморщив лоб, ответил согласием.
…За рулём «Чепырки» сидел Женя — молодой парень, который не так давно перевелся с полка ППС, я сидел справа от него, Лазер развалился сзади. Рация в руках Жени, зашипев, издала голос начальника.
— Первый-второму, как меня слышно, приём?
— Слышу вас хорошо, первый! — Женя отпустил тангенту.
Мы настроили рации на канал гаишников, обозначив их общим позывным «Заслон». Наладив работу радиосети, мы привычно стали ждать…
Я погрузился в мысли. По своей сути разница между преступником и полицейским не велика, ведь оба бегут в одну сторону, только результаты забега оказываются разными, и то не всегда — жулика ожидает очередной срок, а мент снова выходит на старт, и так до бесконечности. Иногда одним и тем же соперникам приходится соревноваться по несколько раз. Да и сотрудники время от времени меняют «беговую дорожку» надевая тюремную робу, навечно выбывая из списка участников соревнований в команде правоохранителей. Соревнования — это именно то слово, которое определяет характер нашего противостояния. Вот почему, подвергнувшиеся профессиональной деформации сотрудники не хотят и не могут сменить сферу деятельности, оказываясь невостребованными на гражданке. Привыкнув жить в условиях постоянных адреналиновых выбросов, БСы не могут пройти социализацию в случае увольнения или выхода на пенсию, доживают свой век с воспоминаниями о былых «свершениях» и постепенно спиваются либо старчиваются от невыносимой тоски. Но это справедливо лишь для «настоящих» ментов, вкусивших вкус крови и азарт задержаний, а не продажных шкур и тыловых крыс.
От размышлений меня оторвала ожившая рация.
— Первый — второму, Заслону! — голос начальника был встревожен. — Объект на мосту, повторяю объект на мосту, серебристый Хёндай Акцент.
— Приготовились, смотреть в оба, Лазер, хватит дрыхнуть! — гормональный всплеск и амфетамин в крови моментально поставили меня на «боевой взвод».
Огромный капотный «Фрейтлайнер» с прицепом, повинуясь движению жезла, прижался к обочине и остановился, погрузив пространство вокруг себя в синеватый дизельный смог. Съезжавшему с моста серебристому Акценту, гаишник лениво махнул, указывая на место перед грузовиком.
— Вперёд! — я выбрался из машины, натянув маску-шарф скрывая от глаз случайных зевак лицо, остальные последовали моему примеру, пригнувшись я встал у борта прицепа грузовика.
Жестами я указал подчинённым диспозицию — Лазер со мной обходим слева, Женя, пассажир — твой. Пригнувшись мы бежали по направлению тачки Шороха, Лазер заботливо прихватил монтажку. Мы у машины. Короткое движение за ручку двери! Блядь! Закрылся, гондон! Взмах монтировки в руках, не подкачавшего Лазера! Дзииииинь! Стекло левой двери осыпалось мелкими осколками. Удар ногой по голове сидящего за рулём человека, брызги крови. Крик: «Наркоконтроль!». Чья-то рука нажала кнопку разблокировки дверей, град ударов руками и ногами по сидящим внутри машины. Женя стянул пассажира с сиденья на асфальт и от души бил его ногами. Сломив теоретически возможное сопротивление, я с Лазером вытащил Шороха из-за руля. Лязг наручников довершил начатое.
— Где отрава, пидор? — Лёня поднял голову пленного, лежащего на животе, за волосы, придерживая подбородок…
——————————————
Всё не по-настоящему… Ложь, обман, являясь элементами механизмов государственного принуждения, настолько глубоко укоренились в рядовых винтиках правоохранительной системы, что стали неотъемлемыми частями наших жизней… Правда? Что это? Требуя от жуликов признаний, предлагая сделки с правосудием, мы выворачивали нормы закона, единственным, нужным нам образом, трактуя нормативно-правовые акты в нашу пользу. А для чего? На этот вопрос не ответил бы никто из нас! Задержания крупных воротил наркобизнеса никогда не являлись приоритетом подразделений наркоконтроля, дислоцированных непосредственно в районах города. Слишком велик риск нарваться на интересы «сильных мира сего» — руководящего состава смежных ведомств ФСБ, УКОНа* областного главка МВД, и ещё ряда силовых ведомств. Да и уровень оснащения и подготовки не тот, это тоже самое, что ловить на поплавок среди участников профессиональных соревнований по рыбной ловле со спиннингами. Тем не менее, мы все быстрее шли по следу, подобно охотничьим собакам, почуявшим запах крови раненого зверя. Общее дело сбило нас в подобие стаи, со своей иерархией, все разногласия и обиды забылись, всех обуяла навязчивая идея довести дело до логичного, по нашему мнению, конца. Боясь утечки информации, которая неизбежно привела бы к «обрубанию хвостов» организаторами транзита отравы, мы не стали заводить дело оперативного учёта, стремясь минимизировать общение с высшими чинами нашей конторы при многочисленных согласованиях и утверждениях. Руководство нашего районного отдела полиции также пребывало в блаженном неведении относительно наших планов…
Поскольку Шороху, как бывшему обладателю погон, в петушиный угол барака очень сильно не хотелось, то его желание посильно помочь следствию, выглядело весьма убедительно. Так называемое досудебное соглашение Шороха помимо деятельного раскаяния и признания вины включало в себя оказание помощи в раскрытии более тяжкого преступления, чем совершенное им. Информацию он начал излагать подробно, но для нас стало сюрпризом то, что непосредственно с оптовыми сбытчиками Шорох не контактировал, покупая по десять-пятнадцать грамм «собачьей радости» у неизвестного нам цыгана по имени Вася, на Ивановском кордоне. Близко познакомиться с Василием нам предстояло чуть позднее, совершив ряд приготовлений к встрече, которая должна была неизменно пройти в дружеской обстановке взаимного доверия и понимания… Хотя ещё один этап перед пресечением канала произвел на нас удручающее впечатление…
——————————————
* УКОН, реже УНК — управление по контролю за оборотом наркотиков региональных управлений МВД.