Часть 13
Итак, день подходит к концу, а значит начинается самое кайфовое. То, чего я ждал два месяца — концерт одной охуенной рок группы. Ну и плюс подработка от Орокина — какой-то чел решил упороться экстази прямо там, но объебанных, как известно, не пускают. Я получил его контакты в сокете — видимо, чел прошаренный, так что после выполнения работы я планировал сразу же ему отписаться. Скинув рюкзак и доску в гардеробе за баснословные 150 рублей (просто рюкзак в гардеробе за такие бабки оставить для меня — многовато), пройдя обыск на наличие запрещенных вещей, типа ножей или просто своей еды и напитков, я зашёл в «предбанник» клуба. В нем можно было удобно расположиться, чему способствовали удобные столы и диванчики, а также бар с драфтовым пивом, однако его я решил не брать по двум причинам: во-первых, мне еще дело надо сделать, а во-вторых, пиво, представленное в баре, по моему мнению, являлось откровенным говном. Жигулевское, хамовники, и прочая ширпотребная моча. Да, есть нормальное жигулевское пиво, но до Москвы оно тупо не доезжает, хотя друг из Томска меня как-то угостил их версией — не так уж и плохо, но то, что есть в шаговой доступности — это реально моча. И если вы это пьете, то попробуйте сравнить ту же самую «балтику» с, например, «спитфайром», тогда и поговорим.
А тем временем из концертного зала доносился гром барабанных ударов, тяжелые гитарные риффы, звуки флейты, словом, саундчек идет по полной. В силу засилья попсарей и рэперов, на концертах которых выступает один человек, не факт, что поющий в живую, поясню, что есть саундчек. Саундчек представляет из себя процесс, во время которого группа подгоняет громкость инструментов и вокал друг под друга, чтобы было всех слышно и чтобы никто никого не заглушал. Короче, все изи, главное, чтоб звукарь не оказался пидорасом, которому медведь на ухо наступил, вот и все.
Ну а пока шел чек, я решил залипнуть в телефон, посмотреть, че происходит в беседе. Если кратко, то одного из спортиков, Хода, приняли менты, остальным удалось выполнить план «Съебастьян», так что мне надо было сбросить где-нибудь груз, который я увез тогда с собой. Мысль о том, чтобы опять тащить куда-то эту дуру (а пакет, бтв, оказался нелегким) в какие-то ебеня, оказалась довольно неприятной. Можно конечно было дать им свой адрес, пусть сами разбираются, но черт возьми, кто в здравом уме так поступит? А значит придётся искать место. В парке тупо, там дворники подрежут, во дворах такой большой пакет не спрячешь, значит, надо искать заброшки. Пожалуй, отлично подойдёт КЗБ, каширская заброшенная больница. Единственные, кто там бывает, это страйкболисты по выходным, так что вай нот? Тем более, у меня и у самого кит имелся, еще с лучших времён. Там и скину — менты там не шарятся, потому что (большей частью) страйкболисты довольно ответственные люди, несмотря на показное ебланство, школьников там гоняют, так что заебись.
Звуки гитар смолкли, охранник отошел шторы, закрывавшей проход в зал, и все толпой отправились туда. Я сразу заскочил в туалет, закрыл дверь. Достал жвачку и приклеил под днище бачка небольшой зиплок пакетик, сфоткал, потупил немного, и, нажав на кнопку смыва, покинул туалетную комнату, направляясь к сцене в поисках лучшего места, и в итоге мне удалось забить точку прямо перед сценой, чуть левее центра.
Следующие три часа сумасшедшего кача прошли охуенно: я, как и все, орал, подпевал, лез слеймиться, кружился в хороводах (ну а хуле, фолк-метал же), а заодно поглядывал на одну весьма заинтересовавшую меня особу. Хз чем она меня заинтересовала — невысокий рост, довольно скромная одежда… Может лицо? Да, лицо было довольно милым. Короче, я понял что просто обязан познакомиться с ней после концерта. Твердо пообещав себе, что именно так и поступлю, я вернул внимание сцене. Под конец мне даже удалось сфоткаться с фронтменом, что очень меня порадовало.
Стоя в очереди на выход,а осложнявшейся тем, что очередь перерастала в очередь в гардероб, вызывая еще большую толкучку в узком коридоре. Там я и заметил её — ту девушку, с которой хотел познакомиться. Она стояла через метра три от меня и протискиваться я не решился, так что на какое-то время упустил её. Однако, забрав доску, я сразу же покатил к метро, и, довольно быстро найдя её, затормозил резким слайдом, чем сразу привлек её внимание.
— Здравствуйте, — поприветствовал я её.
— Здравствуйте, — ответила она.
— Я видел Вас на концерте. Очень хочу познакомиться, — честно выложил я.
— Ну… — замялась она, — я, наверное, не против.
— Можно на ты? — спросил я, наступая на тейл доски, подкидывая и ловя её ноуз рукой.
— Да, — легко согласилась она.
— Меня зовут … Но можешь звать меня Чоко, так свои зовут, — представился я.
— Чоко? — засмеялась она, — почему так?
— Шоколад люблю, — усмехнулся я, — а тебя как зовут?
— А меня Алисой зовут, — при упоминании этого имени я сразу сравнил её с Алисой из «бесконечного лета». Непохожа ни на йоту. Алиса из БЛ отмороженая и ебанутая цундере, она же весьма спокойна. Вообще внешне она похожа на домашнюю няшу-стесняшу и неясно, как она попала на рок-концерт.
За разговорами мы дошли до метро. Оказалось, у нас уйма схожих интересов, из довольно большого количества оных, она не разделяла только вэйпинг, увлечение алкоголем, книги читала немного другие (читала! 99% современных баб вообще ничего кроме инстаграмма и ванили вк не читают!), ну и лонгбординг, но призналась, что не против попробовать. Скоро уже подходила моя остановка, и я понимал, что скорее всего, сейчас мы попрощаемся. Навсегда. Вот поезд уже останавливается, скоро откроются двери… «А похую, ничего я не теряю», — решился я, и поцеловал её в щеку.
«Осторожно! Двери закрываются!»
Я выскочил из поезда и пошел по своим делам, лишь обернувшись на секунду.
Часть 14
“Великолепный план, Уолтер. Просто охуенный, если я правильно понимаю”
Большой Лебовски
— Контакт на двенадцать! — орал командир, прячась за плитами от перекрестного огня противника.
Я высунулся из-за плиты, и не глядя дал короткую очередь из своего акм, нырнул обратно. Пулеметчик с РПК тоже не молчал, поливая очередями противника. Под таким прикрытием командир смог-таки отступить, продолжая держать связь с другими отрядами.
Плавно высовываясь из-за плиты, я осматривал местность в оптический прицел, рассчитывая отстреливать противника под прикрытием пулемета. Другого решения я не видел — у них было численное преимущество, так что пытаться выходить и размениваться, пытаться поджимать глупо. Поймав в прицел выглядывающий чердак парня в цифрофлоре, я ухмыльнулся и дал три одиночных выстрела. Убит!
В крови заиграл азарт, я начал искать следующего, и довольно быстро его нашел — одетый в мультихлам, он пытался обойти пулеметчика по дальнему флангу. «Пригото-овиться, нна!» — пронеслось в голове. Если не попаду с первого раза, то заляжет так, что хрен выкуришь. Я прикинул скорость и влепил три коротких очереди с опережением. Перезарядка. Еще пара выстрелов — наконец-то попал.
— Домой! — довольно заорал я. По моей позиции сразу же начали отрабатывать, причём так, что хрен вылезешь. «Че делать-то, мля?» — судорожно искал выход я, — «сейчас подавят и сблизятся, и все, каюк».
Тут мне в глаза бросилась небольшая тропинка, прикрытая кочками высотой в пятнадцать сантиметров — проползти самое то. Земля была влажной от утренней росы, легко липла мне на плейткерриер и камуфляж, но так как я все еще оставался живым, это не играло особой роли. «Грязь не мозги — отстираешь,» — с такими мыслями я отполз метров на двадцать и снова начал работать по видимым целям. Редкий кустарник передо мной затрещал от выстрелов противника, но это у меня вызывало лишь смех.
— А чо, цимка на пятьдесят метров не долетает, да? — смеясь, уже в открытую снимал одного за другим противников, пытающихся приблизиться на расстояние выстрела. Вдруг пластик шлема громко звякнул, аж до звона в ушах.
— Не долетает, — послышалось в рации, — зато моя долетает.
«Сука, снайпер,» — огорчился я.
— Рыжий, блять, я только разыгрался, — доставая красный шарф, расстроенно поведал я.
Вместо ответа в рацию, снайпер избрал иной метод общения. Раздался короткий щелчок со стороны пулеметчика, и я рефлекторно повернулся.
— Ой бляяя, — держась за жопу, корчился он, — сука, жжёт!
Угорая над пулеметчиком в голос, я отправился в сейф-зону, там меня ждали бутерброды и газировочка. Как всегда велись срачи по поводу «мультикам говно/мультикам топ», » ак говно/эмки говно» и так далее. Шепнув на ухо обладателю СО2шного глока «травит», вызвав очередной баттхерт, я отправился на третий этаж КЗБ. Там я вытащил термос с чаем, бутерброд, и, косясь на других немногочисленных обитателей этажа, начал поглощать еду.
Скоро в рации послышалось «Построение! Начинается игра!», и народ потянулся вниз. Едва я остался один, я сложил оставшиеся бутерброды в пакет, закрыл термос, и, осматриваясь по сторонам начал доставать мастер — как вы помните, это большой черный пакет-майка. Убедившись, что все чисто, я вышел на пролет, в очередной раз убеждаясь, чист ли он, начал подъем. Честно, никогда не испытывал проблем с боязнью высоты, но поднимаясь по недостроенному лестничному пролету, в котором не было ни перил, ни стен, и можно было лететь хоть до подвала, мне становится очково. Стараясь не смотреть вниз, я поднялся на крышу, нашел кучу мусора, и, кинув его там, сфоткал. Отправлю потом.
«Ну, сделал дело — дрочи смело», как говорил мой дед. Так что я начал аккуратно спускаться, прихватил привод, отправился вниз, на построение, под пинки под зад от оргов за опоздание.
— …одна жизнь три респа! — надрывадась Белка, орг, невысокая, лет тридцать, жЭнщина — по другому её не могу назвать. Все бы хорошо, треш-угар, веселуха, но на полигон стали заходить люди в одинаковой форме. Казалось бы, что необычного, просто команда реконструкторов, но меня от людей в форме ОМОНа уже рефлекторно бросает в жар. Один из них подошел к Белке, ткнул корочку. Повисла тишина. «Ну все,» — понял я обреченно, — «сейчас принимать будут. И хуй с ним, что груз я скинул. Если у них собаки, то кранты мне».
ОМОНовец все еще общался с Белкой, а я тем временем прикидывал план побега. Вдруг мент громко засмеялся, за ним Белка.
— Короче, ребят, — начала она, просмеявшись, — парни хотят поиграть. Поделитесь с ними приводами у кого есть?
Еще секунду я стоял, не двигаясь и не дыша.
— Хей, Бобер, — похлопал меня по плечу сосед.
— А? Чё? — дернулся я.
— У тебя все хорошо? Ты бледный какой-то.
Часть 15
Я ехал по парку Горького, но на этот раз не по работе. Все шло на твёрдый «зашибайс», по плану, как батька прописал, так что сегодня я просто получал удовольствие. Проехав по набережной, я остановился на лавочке полистать ленту и попить воды. Так-то мне было интересно глянуть пост в группе вк той рок-группы, на концерт которой я ходил недавно — я его написал под впечатлениями с концерта, ну и было интересно, че там пишут. «Любо», «здорово, в следующий раз обязательно придем», ну и прочие коменты. И один из них заставил обратить на себя мое внимание — просто улыбающийся стикер. Я открыл страничку — на фото стояла девушка в косплее Рам из Резеро, а в косплеерше я узнал ту самую девушку, с которой общался по пути к метро. Добавился.
На удивление, приняла. «Ну, тут уж сам бог велел написать», — решился я.
«Привет. Помнишь меня?)»
«Конечно! Такое не забудешь)»
«Как насчёт погулять вместе?»
«Можно. Но мне ехать далеко, я не в Москве живу.»
«Не проблема. Ко скольки тебя ждать?»
«Часа через три»
«Хорошо, еще вроде светло будет. Как насчёт парка Горького?»
«Хорошее место. Только дождь обещали…»
«Да фигня. На небе ни облачка»
«Ну, если так… В общем, через три часа у метро»
«Хорошо»
Я, довольный собой, отложил телефон. Не каждый день девушка не отшивает тебя при первом же общении, это, черт возьми, сильно мотивирует. «Даже если потрачу немного денег, оно будет того стоить, ну а не будет стоить — ну и фиг бы с ним. Вполне логичный исход», — думал я. А теперь нужно найти ответ на вопрос «Где мне проебать три часа?».
Катать из-за большого количества народа стало невозможно, так что я поехал в глубь парка, в сторону метро Фрунзенская — ни разу не был там. В итоге добрался до метро и от нефиг делать поехал обратно к метро Парк Культуры.
Еще минут пятнадцать я протупил, залипая в свой плейлист.
«Я приехала. Сейчас выйду»
«Хорошо. Жду у выхода» — отбарабанил я и стал ждать. Вскоре появилась она. Выйдя с огромной толпой, напоминающей лаву извергающегося вулкана, вертя головой по сторонам, она пыталась найти меня. Сделав лицо попроще, я закинул доску под лямку рюкзака, подошёл к ней, взял за руку.
— Привет! Потерялась? — улыбнулся я.
— Привет! — улыбнулась в ответ она, — ты опять с доской? — она была одета в кеды, джинсы и кофту, за спиной висел рюкзак.
— Агась, — кивнул я, — мы с Тамарой ходим парой.
Мы пошли по набережной, ближней к стороне метро, то есть не совсем по парку, как планировалось, но учитывая, сколько народу сейчас в самом парке, не было смысла идти туда — одна толкучка. Разговор клеился легко, благо общих интересов нашлось достаточно: музыка, гик-культура, косплей (я тоже немного в этом понимал). Короче, разговор с каждой минутой нравился мне все больше и больше.
Мы общались где-то минут тридцать, плавно двигаясь по дороге, доска, сука, начала немного натирать, солнышко пекло, короче, радость-счастье БЫЛО БЫ НЕ НАЧНИСЬ ДОЖДЬ.
— Оу, щит, — выругался я.
— Кажется, кто-то говорил, что на небе ни облачка, — с ноткой подкола заметила она, доставая из рюкзака куртку.
— Да фигня, — отмахнулся я, ускоряя шаг, — тут кафе рядом. Посидим чай/кофе попьем. Чай же пьешь?
— Да, пью. А вот кофе не люблю, — кивнула она.
— Ну и здорово, — подвел итог я, сворачивая с дороги, выводя нас прямо на кафе. Свободных столиков хватало, так что, оставив доску у входа, мы присели возле окна, сделали заказ, продолдая разговор.
— А где конкретно в Подмосковье ты живёшь? — интересовался я.
— Истра. Сюда езжу, потому что там работы достойной нет, либо мало платят, либо большой объем.
Тут принесли заказ — прозрачный стеклянный чайник с подогревом в виде свечи.
— А кто ты вообще по профессии? — как говорится, хочешь говорить с человеком бесконечно, говори о нем. А тут я еще и своего рода разведку делаю, так что оно того стоит.
— Дизайнер-конструктор. Работала и швеей, и старшим дизайнером. Сейчас работаю в ***, рисую принты для футболок, — рассказывала она, я же, тем временем, видя, что чай дошел до кондиции, начал разливать темно-золотистую, хотя, скорее, латунного цвета, жидкость, запах которой отдавал молоком.
После я весьма уклончиво рассказал о себе — о работе курьером в спортмаге, о проблемах в семье (ссоры с матерью) и еще немного о хобби.
Так чашка за чашкой кончился чайник, через пять минут кончился дождь. Алиса подозвала официантку.
— Простите, а где у вас уборная? — шёпотом спросила она.
— Направо и прямо, — вежливо ответила официантка лет сорока. Едва Алиса отошла, я попросил счет, и, взглянув на некрасивую сумму, кинул единственную имеющуюся купюру в пятьсот рублей.
— Ну что, пошли? — спросил я Алису, едва она вернулась, отряхивая мокрые руки.
— А счет? — удивилась она.
— Забей, я уже все оплатил, — направляясь к выходу, ответил я.
Едва мы вышли, она сразу же взяла меня за руку.
— Так не пойдёт, — она начала рыться в кошельке, вытащила три купюры по сто рублей, — я тоже пила.
«Набивает себе цену? Или реально хочет заплатить?» — гадал я. Мне-то заплатить было не в падлу, впрочем, какая разница? Дают — бери, бьют — беги.
— Как знаешь, — я нехотя взял деньги.
Не, конечно я мог отказаться, сказать тип «забей, я пригласил — я плачу», но нах? Её право.
Мы шли к метро под серым небом, угрожающим то и дело разразиться новым дождем, держась за руки, обсуждая очередное аниме (прим. автора: хейтеры идут нахуй), а я резюмировал, что я знаю об Алисе.
«Нормальная вроде, без выебонов, судя по тому, что не сидит у батьки на шее», — думал я, — “хороший так-то вариант. И не наркоманит, как Маша”.
Мы уже подходили к метро, осталось только дорогу перейти, как пошел дождь. Алиса раскрыла зонт, но под ним для меня места не было — маловат, а катался я в одной футболке. Пришлось мокнуть. А светофор все не желал показывать зеленый.
— Холодно? — участливо спросила Алиса.
— Да, есть малеха, — ежась, согласился я.
— Ну, давай погреемся, — предложила она, поворачиваясь лицом в мою сторону. Держа в одной руке зонт, она прижалась ко мне, обнимая меня. Не долго думая, я обнял её в ответ.
Часть 16
День закончился, началась ночь. Наше время. Именно сейчас вылезает вся нечисть города, делая свои грязные делишки. С некоторых пор я стал очковать соваться в парки, так что ставил флаги во дворах: к днищу мусорки, под скамейкой, за гаражом бросить. Менты во дворы не суются — они в основном шкерятся по паркам, но все же наушники (а я меломан, епта. Да и кататься с музлом в сто раз кайфовее) вообще оставлял дома, вместо них кладя нож. Мало ли алкаш какой доебется… Вот прикол — кастеты у нас запрещены, а ножи нет, так что работаем тем, что есть.
К слову, работа кладменом располагает к размышлениям. Сами подумайте: нужно кинуть пол-сотни флагов ночью, примерно минут пять уходит на замаскировать, отфоткать, отправить координаты. Естественно, надо искать места сейфовые, но все же достаточно времени остаётся на то, чтобы насладиться свободой, которую может испытать только лонгбордист, летящий под сорокет с горы.
Ночью думать некогда, ночью ты очкуешь, осматриваешься, чтобы не спалиться, просто когда берёшь мастер — это тоже лотерея, потому как если мастер подрежут — платишь за него ты. Мне пока везло, но, как вы помните, с такими случаями я сталкивался. Вся жизнь — это ссаный трамвай, а ты в нем Берлиоз. И хрен его знает, где разлила масло Анночка.
А вот днем, когда адреналин отступает, когда драйв сменяется апатией, появляется много времени на раздумья. Кори Тейлор, вокалист Слипкнота с таким же столкнулся, когда в секс-шопе работал. И в итоге я пришёл к одной интересной идее, давно уже воплощенной в виде пользовательской карты к doom, если кто помнит такую олдскульную игру.
В этой кастомке стоят два вольера с мобами: в первом вольере один моб, во втором пять точно таких же. В первый вольер летит снаряд, который убьет моба, однако снаряд можно перенаправить во второй вольер, который также убьёт всех, кто в нем находится. А теперь главный вопрос, выбор, который, должен сделать игрок: либо своим бездействием убить одного моба, либо спасти его, но убить пятерых. Ничего не напоминает?
Торчки тоже для кого-то люди. Кто-то их любит, уважает. Имею ли я право зарабатывать таким способом? Ладно, отложим этот вопрос, ибо откажусь я — найдутся десять желающих. Вопрос в том, насколько это правильно с моральной точки зрения, ведь каждый сам делает свой выбор. Теорию Ницше о сверхчеловеке я даже не затрагиваю — все сверхлюди, которым дозволено все, сидят в госаппарате, и срать они хотели на такой скот, как мы, обремененный моралью и прочей хуетой. Но вся соль в том, что если даже мы от них освободимся, зависимость от сверхлюдей у нас никто не отнимет, ибо мы рабы, мнящие себя свободными.
«Мля, куда меня занесло», — охуевал я над потоком размышлений, входя в поворот слайдом. Но на дороге попалась ямка, колесо влетело в неё, доска осталась на месте, а я поехал животом по асфальту, затормозив головой об бордюр.
— Сука… — держась за кровоточащую бошку и таз, выругался я. Колено тоже кровоточило, хорошо хоть я в шортах, а не спортивках — продрало б нахер. Локеновская перчатка в районе ребра ладони порвалась нахер, кожа под ней неприятно зудела, но, к счастью, лишь немного содралась. «Спустился Иисус на землю, блять», — зло подумал я, поднимаясь и возвращаяясь к доске. В кармане осталось всего пара флагов, так что хуй с ними — еще не хватало накапать своей крови. Поехал к дому, хуле там.
Все мысли исчезли, осталась лишь сухая сосредоточенность на дороге. Дороги в Ясенево, скажу я вам, кусок говна. Ямы-хуямы, просто дорога не гладкая, а с камешками, а для доски это просто треш, вибромассаж один. Так или иначе, но я смог вернуться домой. Поднимаясь по лестнице, я увидел Машу. Что удивительно, она не была обдолбана, как в прошлые разы, сидела смотрела фильм.
— Салам пополам, — поприветствовал я её.
— Привет, — повернулась ко мне она, — ой, что это с тобой?
— Да так, прокатился немного, — вяло ответил я.
— Заходи, я помогу обработать, — она убрала телефон, полезла в карман шортиков за ключом.
— А ты умеешь? — спросил я. Не время отбрыкиваться, особенно если у самого перекись кончилась.
— Да, немного. Да и чего там уметь? — она достала ключ, повернула его в замочной скважине, зашла сама. Честно, немного стремно заходить в дом к человеку, которому ты жизнь нехило так подпортил — выебал и накурил, пусть и косвенно. Поежившись, я переступил порог, снял кеды, поставил доску в прихожей, пошел за Машей за кухню. Она уже хозяйничала с аптечкой — доставала какие-то пузырьки. Я сел на табуретку, и тут случилось то, чего сука вообще не должно было случиться. Я услышал звук падения, мягкий такой, как будто шаркнуло что-то.
— У тебя что-то упало, — заметила Маша.
— Ага, — кивнул я, поворачиваясь. ЭТО БЫЛ ФЛАГ! СУКА, У МЕНЯ ИЗ КАРМАНА ФЛАГ ВЫПАЛ! «Вот так сука опростоволосился! А не потерял я еще чего по дороге? Ля, как его понезаметнее-то поднять? А она часом не углядела?» — все эти мысли пронеслись у меня в голове за секунду, я же просто окостенев смотрел на зиплок с травой.
Как можно незаметнее, я наклонился и поднял его, посматривая на Машу, положил в карман.
— Давай, подставляй колено, — она вылила мне перекись на коленку. «Походу не заметила. Пронесло», — отпустил сфинктор я. Перекись зашипела, немного защипав коленку. Тем временем она начала лить её мне на бошку — видимо, там тоже расцарапал малеха, — там сам себе все зальёшь, — продолжила она.
— Да ладно, — усмехнулся я, — чего ты там не видела.
Маша покраснела.
— Отстань, идиот, — она полезла за другой баночкой, открыла её и вылила мне на коленку.
— Ой, бляяять! — заорал я. Колено будто огнем обожгло. Непонимая, что не так, она уставилась на баночку.
— Сам виноват. Засмущал, — она, еще больше краснея, протянула мне эту баночку. Нашатырный спирт! Во-о-от оно что, Михалыч.
— Ебаный рот этого казино, — выругался я, — с тебя причитается.
— Не-ет, обойдёшься. С того раза еще попа побаливает, — отшутилась она.
— Да я не об этом. Трава есть? Тащи обезболивающее, — обмахивая обожженную коленку рукой, ответил я.
____________
Каин и Петрович проводили бессонную ночь в отделе.
— Пришла телега от фэйсов, — Петрович щелкал мышкой, шарясь в компьютере.
— Опять они, — вздохнул Каин, — как же достали…
— На этот раз по делу. В ту ночь, когда дворников зарезали, в рядом по геопозиции находился следующий номер, 89********.
— Проверишь? Я так заебался, — попросил он.
— Ладно. Ты все же типа в отпуске, — легко согласился Петрович.
Часть 17
Мы проснулись у меня в комнате. Думаю, почему «мы», а не «я», объяснять не надо. Да, мы опять обкурились и ебались. «Пиздец, че я творю», — внутренне охреневал я, — «цепляю двух баб, одну для члена, вторую для души. Если б еще деньги не для сестры собирал, прям вообще шик был бы».
— Подъем, — потянулся я, тормоша Машу.
— Еще пять минут, — запросила она.
— Если ты не проснешься, то я не отвечаю за то, что может случиться, — холодно заметил я.
— Фу, такой злой, — фыркнула она.
— Иди лучше кофе мне сделай, — попросил я, накидывая трусы. «Ля. Пахнут. Надо в стирку», — на ходу отметил я, — тебе кстати тоже не помешает.
— Ну, как скажешь.
Спустя пять минут мы уже напоминали молодую американскую семью, чинно завтракая кофе, закусывая тостом с вареньем. Кофе пришлось пить растворимый, потому что мастерством варить его в турке Маша не владела, что, конечно меня расстраивало, хотя с достаточным количеством сахара и цикорий за нормальный кофе сойдёт.
— У меня есть важный разговор к тебе, — заговорила Маша. Я поперхнулся. «Не дай бог залетела. Я ж её без резинки…» — в голове представились последствия: свадьба, орущий ребенок, с трудом выговаривающий «Папа»… Не, ну нахер. Не по кайфу мне такое — я катать люблю, люблю баб… Мне не нужны деньги, мне нужны большие деньги, люблю жизнь и получать от нее кайф.
Впрочем, учитывая род моей деятельности, я либо отправлюсь за решетку, либо сдохну в канаве.
Второй вариант наверное предпочтительнее — слишком я вольный для тюряги, мне там явно не место.
С другой стороны, хочется пожить подольше…
Это как невидимые весы — между ублюдской и длинной жизнью, и красивой, но короткой.
Третьего не дано, по крайней мере в нашей стране.
Наверное, то же самое испытывают наёмники, отправляясь на контракт. Уж лучше сдохнуть, чем жить в говне. А если подфартит, то и хорошо жить, до следующего контракта, правда.
Однако, тут в борьбу вступает инстинкт самосохранения: “Ну и что, что плохо? Да не так уж все плохо. И пожрать есть, и пожить где… ну и пофиг, что в окно дует, зато жив”.
И в такие моменты я понимаю, что лучше жить на полную катушку и сдохнуть в канаве, чем жить в коробке, горбатясь на дядю за копейки.
— По поводу, — я постарался скорчить максимально непонимающее лицо.
— По поводу того, что у тебя вчера из кармана выпало, — второй раз за минуту ошарашила меня она. Рука рефлекторно потянулась к поясу, где у меня обычно находился нож, но не нашла его там. К тому же я быстро понял, что жмур у себя в квартире — плохая примета, — ты же понимаешь, что это нехорошо?
— А как думаешь, почему я отговорить тебя хотел? — оскалился я в ответ.
— Я знаю, ты хороший человек, просто свернул с пути истинного…
— Только не в церковь, — оборвал её я. В принципе единственная черта, которая меня в ней не устраивала — это излишняя вера в б-га. Я в свое время, еще на текстилях, достаточно повстречал христианутых (там конечно совсем другое, но отвращение привилось ко всем, кто пытается заговорить о б-ге), которые кроме храма своего ни о чем не способны думать.
— Нет, я настаиваю. Я обещаю, что никому не скажу о том, чем ты занимаешься, просто выполни мою просьбу…
___________
Храм Христа спасителя, через пять часов.
Короче, меня все-таки уломали. В принципе я не был большим фанатом церквей по той причине, что иконы, песнопения, бой колоколов производили на меня давящее, словно невидимый пресс ощущение. Я по натуре человек свободный, а тут такое… Ну, в общем, тяжело мне в церкви.
Под поджигающий мне пердак закос под вардруну с христианским уклоном, я стоял очередь к священнику. Доску оставил как обычно, у дверей, но вот бандану, подумав, решил надеть. Хрен его знает, вдруг они с ментами связаны. Маловероятно, но, как известно, мир тесен, так что почему нет? Очередь все таяла и таяла передо мной, и наконец подошел мой черед.
— Здравствуйте, святой отец, — поприветствовал я немного тучного мужчину в дорогом одеянии и с длинной, до груди, седой бородой.
— Здравствуй, сын мой, — поприветствовал он меня в ответ. Воцарилась немного неловкая пауза, которую я воспринял как карт-бланш на дальнейшие действия.
— Я пришел просить совета, — начал я, — но он меня перебил.
— Зачем ты прячешь лицо от Бога? Открой его, Он все равно его увидит, — попросил он.
— Не от бога прячу, а от людей. Я первый раз в церкви, я мало что понимаю, но я решил, что больше мне нигде не помогут, потому что нужно оставлять свое имя.
Да, конечно, я подумывал обратиться к психологу или еще кому, но поскольку регистрация по паспорту, то это не для меня.
— Добро. Пусть будет так. Говори, — согласился священник.
— Я попал в трудную ситуацию. У моей сестры сложноизлечимая болезнь и нужно много денег на операцию. Легально за нужный срок деньги не собрать, и мне приходится заниматься неправильными вещами, — я действительно чувствовал, как на душе становилось легче. До этого момента я никому не мог сказать подобного… Как знать, может, церковь не так уж плоха? — и всвязи с чем у меня возникает вопрос: имею ли я право вредить другим людям, чтобы спасти своего близкого человека?
Священник замолчал, задумался, потирая бороду.
— Врата храма божьего открыты всем, даже самым страшным грешникам. Ты сделал правильный выбор, сын мой, придя сюда, но ты неверно понял ситуацию. Господь сам решает, кому сколько отпущено, и нам не повлиять на Его промысел. Оставь грехи, они все равно ничего не изменят… — он продолжал говорить, но я уже не слушал. Просто был не способен! Он даже отвечает на выдуманный им вопрос, а не на тот, что я задал! Внутри прокатилось сожаление. «А я ему открылся…» — зло подумал я. Нет, я явно был прав насчёт церковников — от воли божьей все зависело лет двести назад, когда медицина находилась в заднице настолько глубокой, что обычный грипп становился трагедией. Но сейчас… Ладно, вы все это уже тысячу раз читали, я вам ничего нового не скажу, а если не читали и для вас реально людей спасает не труд тысяч врачей, а терпила с креста, то у меня для вас плохие новости: вас ему спасти не удалось. Как и ожидалось: бога нет. После смерти ничего нет. Высшего предназначения тоже нет. Сознание и личность – побочный эффект работы мозга. Доброе утро.
— Отпускаю тебе грехи твои… — вещал священник, подставляя свою руку с сухой морщинистой кожей. «Че, целовать что ль?» — поморщился я. Впрочем, не похер ли? Взяв под ладонь, я поцеловал руку, после причастился, откусив немного хлеба и глотнув кагора.
После, выйдя из церкви, я отправился к метро, удивляясь глупости попа — а я про себя назвать его мог только попом — что я перестану травить людей, надеясь, что Таню спасёт б-г? Я думаю, что притчу про двух лягушек слышали все — одна слилась, потонув в молоке, а другая барахталась так, что пронзила лапкой небеса. Подобные мысли и бурлящая, словно магма кровь (как и пердак), сопровождали меня весь путь.
Я решил дать крюк, проехав по парку между Тарусской и Ясногорской, где меня чуть росгвардейцы не спалили. Мерный, волнистый ход доски как всегда быстро успокоил меня. Катить в бандане реально кайфово — мусор в рот не попадет точно (а то прецеденты были), да и в случае падения лицо не так сильно страдает. Солнышко приятно светило в спину, и как отдельное ему спасибо, что не в глаза — это довольно неприятно.
Хотел уже поворачивать, как увидел храм/церковь. Огороженный аккуратным металлическим забором из прутьев, сам храм выглядел новостроем — свежие доски, биотуалеты даже рядом, короче, полный пакет удобств, нна. Кстати, живу уже почти год в трехстах метрах отсюда, а не знал про то, что тут есть храм. А хотя, с другой стороны, а так ли мне это надо?
Чисто из интереса подошел к табличке на заборчике глянуть что за церковь/храм. Честно, вообще не шарю, чем они различаются, да м, как упоминал выше, на кой оно мне ляд? Так-с… «Храм Святых Царственных Страстотерпцев»… Каких названий только не придумают, — я рефлекторно потянулся в карман за вейпом, и, подсунув под бандану дрипку, затянулся.
— Нехорошо перед Божьим домом курить, — одернул меня мужской голос сбоку. Я, желая отправить этого человека в пешее паломничество до одной китайской деревни, координаты которой
https://goo.gl/maps/BB5rLYwfiHx. Повернувшись, и уже желая высказаться, я увидел молодого, лет тридцать, подтянутого священника с сигаретой в руке.
— Заметно, — процедил я, все же затягиваясь и выпуская пар.
— Все мы грешны, — ухмыльнулся священник. Одет он вообще по-простому, ряса черная, да и… А хрен его знает, как у них это все называется. Короче, скромно.
— Хотя бы честно. Только смысл дискредитировать свои же правила?
— Я на чресле вертел всю эту писанину. Иисус, Аллах, Будда — все это космическое наебалово. Вера в моем сердце, — поднял со своей груди деревянный крест, — и она не имеет ничего общего с этой ископаемой фигнёй.
— Хахаха, — засмеялся я, — только сегодня ходил на исповедь в храм, мне там такой бред затирали про б-га. Спасибо, уже наслушался, — отмахнулся я, еще раз затягиваясь вэйпом.
— Они просто дураки, — ответил он, и вмиг посерьезнел, — исповедайся, сын мой, я помогу тебе.
Я задумался. А стоит ли изливать душу второй раз за день? Хотя он вроде адекватным смотрится, даже с долей иронии. В чём-то он прав… Ладно, хуже уже он точно не сделает.
— Ну, — начал я, — по большому счёту, я приходил не покаяться в грехах, а задать один вопрос, — я повторил всю свою историю, что рассказал в храме, и что ответил священник так же сказал мне.
Священник задумался.
— Каждая жизнь священна, — вынес в итоге он, — тот мужик был прав, но как толковать его слова, как толковать Закон Божий, которому две с лишним тысячи лет, решать тебе: либо заниматься тем же, чем занимаешься ты сейчас, и Господь заберет их души, либо, как советовал он же, сложить лапки отдать жизнь сестры. Ты понимаешь свой грех, это уже хорошо, но ты же не остановишься? — он докурил и щелчком отбросил в урну. Я кивнул в ответ на его вопрос, — знаешь, тут слишком тонкий вопрос. Я лишь хочу верить, что в каждом человеке есть свет, и в тебе он тоже есть, я это вижу. Благословляю тебя, сын Божий. Да пребудет с тобой воля Господа.
Я стоял в ахуе. Такого я вообще никак не мог ожидать. Ни грамма осуждения, ни копейки попыток наставить меня на путь истинный… Я, кажется, даже прослезился.
— Спасибо, — пробормотал я, смотря в асфальт.
— Да не за что, — он отходил обратно к храму, — только больше тут не кури, этому греху нет оправдания.
Часть 18
Orokin:
«Здоров. Есть для тебя задачка. Сделать надо все тихо по максимуму»
Choko:
«Слушаю»
Orokin:
«Короче, один из моих спортиков начал копать под дилера моего. Человек серьёзный, не по масти ему такой херней заниматься, так что я сам все сделал. Твоя задача — просто спиздить у спортика папку с файлами и сжечь. Либо, если оно все на флешке, просто отформатировать. И помни: меньше знаешь — крепче спишь. Адрес сейчас скину»
Choko:
«Подожди. Что по бабкам?»
Orokin:
«Пятнадцать. Больше не дам. Адрес: Малышева, д *, кв. **.»
«Чего блять?» — прихуел я. Это де адрес Фобоса. Интересно выходит… Устраняет конкурентов? Впрочем, я же не должен его убивать, я должен спиздить, не смотря внутрь, папку/флешку… А как я узнаю, что это нужная мне папка/флешка? Короче, задание мутное. Первое, что надо сделать, это наведаться к Фобосу. Видимо, «Окорок» не знал, что мы знакомы ирл*, иначе никогда бы не доверил мне такое задание. Ладно, хер с ним, сначала надо решить вопрос с Фобосом.
Choko:
«Здорово. Есть важный базар. Когда я могу подъехать?»
Фобос:
«Здоров, бро. Это точно нельзя решить по сети?»
Choko:
«Абсолютно.»
Фобос:
«Ладно, приезжай. Буду ждать.»
Его нежелание меня несколько насторожило. Подозрительны все эти мутки, впрочем, может, он воспринимает меня уже как работника? Тогда это неудивительно. Я быстро собрался, накинул рюкзак, сказал «пока, мам» и вылетел пулей из подъезда, по пути чуть не сбив мужичка лет сорока, с пышными усами небольшой сединой.
Очень скоро я доехал до дома Фобоса. Позвонил в дверь.
— Открыто, заходи! — прозвучал из глубины комнаты его голос.
Я открыл дверь, разулся, оставил доску в прихожей. Пошел внутрь комнаты. На диване, нацелив ствол сайги на меня, сидел Фобос.
— Я, конечно, знал, что Орокин еще тот сукин сын, но такого от тебя не ожидал…
— Эээ, — охуел от расклада я, — ты чего?
Я не сомневался, что сайга ака «как ака» заряжена боевыми или картечными патронами, рефлекторно сделал шаг назад.
— Стой где стоишь, сука, — как всегда спокойно произнес он, — что скажешь в свое оправдание?
Собраться с силами. Сосредоточься. Из-за прилива адреналина (покажите мне человека, который в такой ситуации не обосрался бы) мысли смешались в кашу. Дрожащей рукой я вытащил телефон, разблокировал, открыл чат с Орокином и бросил телефон Фобосу.
— Я не предавал тебя, — дрожащим голосом проговорил я, — иначе не пришёл бы без оружия.
Он, держа одной рукой сайгу, все еще не сводя с меня прицела, другой рукой быстро пролистал диалог.
— Выворачивай карманы. Рюкзак мне брось, — потребовал он.
Я, кинув ему рюкзак, вывернул карманы, по набедренным просто похлопал, показывая что пусты. Задрал немного футболку и повернулся, показывая, что никаких ножен с оружием за спиной нет. «Только бы не заебашил, только бы не заебашил,» — нервно думал я. Мне с трудом удавалось унять тряску в руках. Фобос положил сайгу, однако, не ставя на предохранитель, и начал осматривать полупустой рюкзак. Наконец он его отложил.
— И что нам теперь делать? — вопроситено взглянул на меня он. Сказал вроде бы спокойно, но меня его равнодушие пробрало до мурашек.
— Ну, в первую очередь, — сбиваясь, начал я, — я бы хотел понять ситуацию. Ты правда собирал инфу на его дилера?
— Нет. Он тебя наебал. Дилер у нас один, он ввел нас в бизнес. Собери инфу на него, нам самим нечем барыжить станет. Я собирал инфу только на него. Он, как видишь, преуспел в этом, так что почему нельзя мне? — задал риторический вопрос Фобос.
— В таком случае, решение простое. Ты даёшь мне копию данных, я сжигаю их на видео, — предложил я, — откажусь — заподозрит, что между нами есть какая-то связь.
— И как ему ты это объяснишь? — скептически моргнул он.
— Тебя не было дома.
— А как ты домой попал? — продолжал пытаться разрушить мою легенду он.
— На даркнете куча отмычек, наборов для медвежатников, — развел руками я, — бери — не хочу.
— Ну, более-менее, сходится, — ломаясь, согласился Фобос. Встал, подошел к компу, распечатал пару бумаг на принтере, — вот, держи. Сжигай прямо тут, у меня плита газовая. По пути я стал быстро читать, что там написано. «Так… Имя-фамилия (Женя Грецких), адрес, официальная работа… Ага, вот это интересно… Фотки, где ему с рук на руки что-то передают, где он лежит упоротый в хлам… Ух ебать! Да это баба! Коротко подстриженная, есть фотки под мужское каре… К слову, симпатичная. Короче, на фото (а я уверен, есть и видео) она сидит в притонах, ширяется, принимает груз, и прочее и прочее. «Пиздец, и откуда столько фоток? Хотя, если дилер общий, можно предположить, что начинали они вместе… Локен говорил, что они уже несколько лет работают с Орокином, у Фобоса бабки лет пять назад завелись».
Включив газ, я на видео стал снимать процесс сжигания небольшой пачки бумаг. Закончив, я отправил видос Орокину (Орокине?).
Orokin:
«Быстро ты. Проблем не было?»
Choko:
«Не. Влез пока его дома не было»
Orokin:
«По красоте исполнил. Сейчас бабки скину»
Я отложил телефон. Фобос сидел, развалившись на диване в кошерном халате, под которым были одеты белая бомжемайка и шорты с рынка, куря сигару.
— Надо с этим пидором что-то решать… — задумчиво пробормотал он.
— Выебать и убить, — предложил я.
— Или наоборот, — флегматично предложил он, — ты всё-таки посмотрел её фотки?
Вопрос не нуждался в ответе.
_________
«Офигеть, подрастающее поколение,» — злился Петрович, потирая ушибленное плечо. Поймав закрывающуюся дверь, он вошел внутрь, поднялся на нужныц этаж, и, не найдя звонка, постучал. Ему открыла дверь женщина лет тридцати пяти.
— Здравствуйте. Уголовный розыск, — он показал корочку, — Наталья Ивановна? — женщина кивнула, — где вы были в ночь с *го на *е?
— Дома, — растерянно ответила она.
— Кто это может подтвердить?
— Дочь, Таня. Она болеет, её нельзя одну оставлять. Только на работу и езжу.
Петрович задумался.
— У кого еще есть сим-карты, оформленные на вас?
— У сына. Он что-то натворил? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, все в порядке. Возможно, от стал свидетелем работы преступной группировки. Не волнуйтесь, просто свидетелем. Всего хорошего, попрощался он.
*in real life
Часть 19
Очередной день просираю, переписываясь с коллегами. К счастью, собрать осталось чуть меньше половины. Скоро, скоро уже уйду от них.
Asis:
«Так шоколадка у нас альфач? Двух баб нагибает?»
Choko:
«Одна для тела, вторая для души, ФСКН для анала»
CBNH:
«Фскн расформировали. Давно уже»
Choko:
«Да я рофлю»
«Кстати скоро на свиданку идти. С той, которая для души»
Asis:
«Шутки шутками, но до добра это не доведет»
«Рано или поздно тебе придётся сделать выбор, или можешь остаться ни с чем»
Choko:
«Это понятно. Спасибо за предупреждение»
Loken:
«Да пусть сам разбирается со своими тараканами. На своих ошибках учиться проще»
Я отложил телефон, стал собираться. Носки и футболка посвежее, шорты свежестиранные, в рюкзак бутылку воды, плед, и можно ехать. Она говорила, что приготовила для меня какой-то микросюрприз, надо будет что-нибудь в ответ…
Встреча у нас на метро Парк Победы, я приехал заранее, и сидел, слушая музыку, в ожидании. Проехал очередной поезд, и, не увидев Алисы, я залип в телефоне. Уже хотел писать ей, где она, но услышал, как сзади кто-то крадётся, совсем близко. Резко дергаюсь в сторону, рука на пояс, к ножнам.
— Ты чего это? — удивилась Алиса.
— А? — удивился я. Рука сама собой вернулась в нормальное положение, футболка снова закрывает нож.
Поразительно, как быстро рефлекс на что-то неожиданное, или просто на то, что кто-то подкрадывается превратился в реакцию на опасность. Причём не реакцию «сбежать», а «убить». Превращаюсь уже в параноика со своей работой.
— Чего дерганый такой? — улыбнулась она. От её улыбки мне стало легче, будто ментовской бобик проехал мимо, а у меня на кармане мастер с афганкой.
— Да работа ночная выматывает, — улыбнулся я.
— А вот кстати сюрприз… Или не сюрприз, — она достала из за колонны небольшой круизер от arbor, — теперь мы сможем кататься вместе. Ты же меня научишь?
Я был поражён. Даже этот небольшой круизер стоил под десятку, и не каждый решится ради человека, с которым знаком всего-ничего, пойти на такие траты.
— Да без проблем. Пошли, — я подхватил свою доску, и вскоре мы уже стояли в парке.
— Итак, урок первый. Стойка. Нужно стоять боком, ведущая нога вперёд. Знаешь какая нога у тебя ведущая?
Алиса отрицательно мотнула головой.
— Повернись спиной, — она повернулась, и я легонько толкнул её вперед. Чтобы не потерять равновесие, она выставила вперед ногу. Правую, — вот это и есть твоя опорная нога. Далее. Встаешь в стойку, вес на опорную, вперед, — она, держась за мою руку, попробовала встать, — коленку согни, во, теперь попробуй толкуться задней. Ногу переднюю под тридцать градусов хотя бы, ты ей рулишь. На заднюю вообще пофиг, ей только толкайся. Во, нормально. Попробуй проехаться, — она попробовала толкнуться, и доска плавно поехала. Я встал на свою, и в движении стал объяснять следующий шаг.
— Смотри. На толчках далеко не уедешь. Поэтому начинай двигаться дугами. Переносишь вес влево, потом вправо, за счет этого сохранишь скорость дольше. А если увеличить дуги, то можно уменьшить скорость, например, когда с горы съезжаешь. Теперь попробуй сама. Если что, я подстрахую, — я максимально приблизился, готовый поймать в любой момент, стал подстраиваться под её дуги. У неё неплохо выходило, но чет не так…
— Ну-ка, притормози, — попросил её я.
— А как? — не поняла она, удивившись. Я только сейчас допер, что вообще-то я не объяснил ей про торможение.
— Просто заднюю ногу выставляешь и ей тормозишь. Вес обязательно на передней. Давай, — я выехал вперёд и показал пару раз что от неё требуется. Она повторила, и доска потеряла скорость. Я взял у неё доску и встал сам. Попробовал сделать дугу… Мать твою, да тут гайки вообще не настроены! Надо открутить, а то бушинги зажаты совсем. Соответственно и маневренность у доски никакая.
Я попробовал открутить руками, но тут мне на глаза попалась стойка аренды велосипедов. Уж там-то точно должен быть ключ.
— Поехали туда, — сказал я, — нужно настроить твою доску.
— Поехали, — согласилась она.
Там уже я настроил её доску, и пампинг у неё получился вообще отлично.
— А как ты учился ездить? — заинтересовалась она, — тоже учился у кого-то?
________________
Апрель 2018.
На глаза попался ролик о лонгбординге. Захотелось так же. Но дорого, врдуг не мое? Да, я очковал. А желание не падало уже неделю.
— Слушай, Макс, — спросил я, уходя с тренировки, — у тебя часом нет скейта или еще чего? Ты как-то говорил.
— Да есть. Хошь до дома пройдемся, я тебе дам погонять.
— Ну смотри, если мне зайдёт, за сколько отдашь?
— Да за касарь, че уж там.
Через какое-то время мы дошли до его дома, он дошел и вынес скейт. Некоторые слои дерева рассохлись, но вес мой доска держала.
— Ладно, пока.
— Пока, — попрощался я, и, встав на доску впервые в жизни, поехал.
Жесткие маленькие колеса скейта подпрыгивали на асфальте, плохо держали скорость, подвески туго держали направление.
Я катал так где-то два дня, набираясь опыта, с непривычки у меня даже правая икра забилась настолько, что будто в деревяшку превратилась. Но история с этим скейтом кончилась быстро. Я ехал с горы по люблинке, мимо бывшего рынка, на встречу мне толпа хачей. Затормозить я не успевал, а они шли шеренгой, прям на весь тротуар. И один из них оттолкнул меня, едва я подъехал к их строю. Меня неслабо отбросило, но что самое страшное, доска вылетела на дорогу и по ней проехалась машина.
Следующие три часа дома я выправлял газовым ключом кривой трак и собирал по частям подшипник, чтобы отдать доску хозяину, и только потом купил себе лонгборд. Чёрт возьми, после скейта из спортмастера, катать стало действительно приятно…
___________
— Да не, сам. По сути, встал и поехал, ничего сложного, — отмахнулся я, не сильно привирая, причем, в обратную сторону.
Часть 20
Время, проведенное с Алисой оказалось бесценно. От летней жары и физической активности — а мы от парка победы в итоге доехали до Москва-Сити мы неслабо пропотели. Потом поехали в парк недалеко от этого метро, там всего метров пятьсот. Но, поняв, что там покататься особо не выйдет, ибо парк не такой уж и большой, встал вопрос о том, что делать. Ехать никуда не хотелось — все же путь проделали немалый, с меня вообще выжимать воду можно было.
— Может, поваляемся? — предложил я.
— Было б здорово. Но отстирывать потом… К мокрому грязь липнет.
— Есть удивительный девайс, — я вытащил предусмотрено положенный плед.
— Оооой, как здорово, — вздохнула Алиса, немного покраснев. Хотя мы и так оба красные были от жары и катания. К слову, она уже научилась отлично ездить — для первого раза. Хотя бы не падала и поддерживала нормальную скорость.
Мы еще немного проехались, и я наконец расстелил плед на берегу озера. Сначала я лег, оставив доску чуть выше, а затем и Алиса.
Так с минуту мы лежали, смотря в небо, давая мышцам отдых. Потом Алиса повернулась на бок, смотря на меня. Я повернул голову. Она приблизилась ко мне, я тоже подвинулся к ней.
Мы коснулись губами друг друга, слились в поцелуе. Я чувствовал каждый миллиметр её, обняв одной рукой, поддерживая, словно младенца, за голову. В тот момент я понял, что это действительно тот человек, которого мне всю жизнь не хватало. Друзья, коллеги, мать, сестра… Это, все конечно, здорово, но это не то. Маша, которая дает под веществами и шизанутая на тему б-га… Да пошла она в жопу, мне это все нахер не надо.
Спустя минуту мы отлипли друг от друга. Я смотрел в её серые глаза, она в мои. Вдруг мой телефон зазвонил.
— Ало? — спросил знакомый голос.
— Чем обязан? — звонок был из сокета.
— Это Фобос. У меня под окнами какой-то хер ошивается, причём уже полчаса.
— А я тут причём?
— Я тебе сейчас фотку скину и перезвоню, — он сбросил.
— Кто это? — спросила Алиса.
— По работе, — отмахнулся я, показывая бесконечную усталость. В тот же момент прилетела фотка. Человек был в бандане, но я его узнал. Это был Азис. Снова звонок.
— Ты его не видел у Орокина? — поинтересовался Фобос.
— Я его знаю. Это Азис.
— Так и знал, что Орокин не остановится. Цепкая сучка. Можешь подъехать?
— А что я сделаю? — Фобос явно требовал от меня больше, чем я должен делать.
— Чоко, пойми, у меня больше нет людей кому я могу довериться. Мой адрес знаешь только ты.
— Ладно. Жди. Через час где-то буду, но с тебя премия.
— Уговорил, — согласился Фобос и сбросил.
— Тебе надо ехать? — участливо спросила Алиса.
— Да. Извини, — как же не хотелось уезжать.
— О, Чоко, привет, — услышал я знакомый голос.
“Что блять” — охуел я, поворачиваясь. Это передо мной, на дорожке, под которой я расположился с Алисой, стояла Маша.
— Привет, — вяло поздоровался я. “Ох не нравится мне, как она на Алису смотрит”, — уловил я полный ревности взгляд.
— Вы знакомы? — удивилась Алиса.
— Да. Это моя соседка по лестничной клетке. Прокатимся до метро? — предложил я.
— Новую девушку нашёл? — вклинилась Маша. Блять, это вообще на нее не похоже! Я неслабо охренел — она никогда ни на кого не бычила и не пакостила, даже когда флаг у меня спалила пыталась помочь… Что за вожжа ей под хвост попала?
— Новую? — нахмурилась Алиса.
— Ага, — кивнула Маша, — только вот прошлой, уже, я так понимаю, девушке, то есть мне, он ничего не говорил.
Алиса ничего не сказала. Просто прошла мимо, будто меня и нет, встала на доску и уехала. В этот момент я почувствовал, как хрустальная ваза, которую я держал в руках, упала. Медленно, в слоумо, падает на дорогу. Разбивается. Я вижу каждый микроскопический осколок, летящий в сторону от эпицентра падения. Красивая ваза, достойная Лувра, вмиг превратилась в кучку пыли.
Я просто подошел к Маше. Встал, зло посмотрел ей в глаза. Она смотрела немного виноватым, но в целом удовлетворенным взглядом. Звонкий шлепок пощёчины содрал эту улыбку с её лица вмиг, оставив только красный след. Хотелось еще харкнуть в лицо, но у меня еще работа.
Не говоря ни слова, я поехал в сторону метро, делая крюк, чтобы не встретиться с Алисой. В голове стояло сообщение Азиса “Рано или поздно тебе придётся сделать выбор, или можешь остаться ни с чем». Похоже, я проебал все.
Руки тряслись, ноги на автомате раскачивали доску, как катерок в море, неся его по дороге, а в голове осталась лишь пустота. Я впервые в жизни влюбился и потерял свою любовь в один день.
Часть 21
Злой, как сам ебаный Сатана, я ехал от метро Волжская к дому Фобоса, набирая его в сокете. Уже начинало темнеть — долго же я ехал. Впрочем, оно и к лучшему. Ночь — мое время.
— Ало? Я подъезжаю.
— Че с тобой? — удивился Фобос.
— Что? — не понял я.
— У тебя голос стремный.
«Хмм. Неужели настолько заметно, что у меня что-то случилось? Впрочем, это не его блядского ума дело»
— Забей. Что с ним делать будем? — проговорил я, поворачивая с парковой дороги.
— Думаю, кроме как убить его вариантов нет, — высказался Фобос.
— Да он же просто пасет тебя. Какая тебе разница, нахрен он сдался тебе, — ругался я.
— А потом мы оба загремим. Я не буду как баран выгораживать тебя, мол, Шоколад не виноват. Ты еще за убийство влетишь, — видимо, на другой стороне случился бугурт.
«Да пошёл ты, мудак», — хотел ответить ему я. Но сдержался. Бандана наползла на мое лицо. Снова. Я, пользуясь хорошим знанием местности, быстро нашел и обошёл наблюдательный пост Азиса, и стал наблюдать сам.
Не, в натуре, хуею с него. Вырядился так, что точно ни за кем не следит. Черные Нео-стайл очки, черная кофта с капюшоном, синие джинсы, на голове кепка с прямым козырьком. Оскара этому идиоту.
Фобос:
«Ну ты где?»
Choko:
«В пизде»
Не фанат я таких разговоров, но все мое шатающееся душевное здоровье требовало разрядки.
«За кустом у него сзади сижу»
«Прирежу суку прямо сейчас»
Фобос:
«Вот тут?»
<Фотография>
Choko:
«Да»
«Не пали контору. Офаюсь»
Я отложил телефон и доску, не шурша кустами аккуратно вылез, держа наготове нож.
Злоба на Машу из-за ее поступка просто охуенного, на Фобоса, что ну очень вовремя позвонил, видите ли, следят за ним, Орокина… Вообще, ебаный рот этого наркобизнеса! Вы нахуя это делаете? Покупатель всегда вас найдет. Вы же начинали вместе, а теперь друг другу в глотки впиться готовы. Ведете себя, как последние подонки. И я в том числе — сейчас, ещё пара шагов, и Азис, все еще не услышавший меня, окажется со вспоротым горлом. Если после выходки Маши и ухода Алисы мне душу царапали кошки, то сейчас они всей своей стаей туда насрали. Знаете что бывает, если вовремя не убрать кошачий лоток? Тяжёлый, спертый запах. Воняет не из-за вони, как у собак, а именно из-за тяжести самого запаха. Вот примерно так и ощущал себя я.
«Все, дальше не подкрадусь», — понял я, оценивая расстояние, «метра два… Одним рывком надо, иначе каюк мне. Не хочу я без доски с ним драться на ножах», — к страху и тяжести, с которой клонило в сон, примешался азарт. «Ну что, народ, погнали, нахой».
Я прыгнул с места, с полуприседа, да так, что жилы чуть не потянул. В коротком полете я рассчитывал, как лучше ударить, и просчитал несколько вариантов, но в итоге, ожидаемо, допрыгнув, я просто схватил его за шею. Он попытался дернуться, стал срывать руками мой захват, но метательный нож, взятый обратным хватом, уже летел ему в живот. Азис захрипел, ослабил свои руки. Не думая, я приподнял руку, хватая не за всю шею, а повыше — сгибом локтя я чувствовал его подбородок и шевелящийся кадык, снующий туда-обратно. Я чувствовал его дыхание…
— Прости, братан, — прошептал я. И тут же нож вонзился в яремную вырезку, лезвием рассекая и пищевод, и трахею, и, судя по количеству крови, артерию какую-то задел. Он все еще пытался снять мою руку, видимо не понимая, что это бесполезно.
— Да ты сдох, мудак! — заорал на весь двор я. В глазах стояли слезы. С криком из меня вышла вся злоба, вся боль, что накопилась сегодня, однако новых эмоций не предвиделось, и внутри меня все еще стояла пустота, заполняемая тем, что я испытывал пару минут назад, пусть и не в такой концентрации…
Я все еще смотрел на расплывающееся лицо Азиса, пытающегося мне что-то сказать. В окнах стали загораться огни, их вспышки вывели меня из ступора, и я понял, что пора ретироваться.
Часть 22
— Еб твою мать, — истерил я в трубку, — Фобос, мне нахуй не всрались твои разборки! Мне просто нужно немного денег, чтобы спасти сестру. Какого хуя ты меня в свои разборки втягиваешь?
Созвонились мы по сокету, иак что прослушки не боялись.
— Извини, Чоко, так вышло. Мне жаль.
— Жаль ему, — продолжал бомбить я, — а мне-то сука что делать? Это уже совсем другая статья!
— Успокойся, — он сделал паузу, видимо, затягиваясь сигаретой. Или сигарой, у него их в избытке, — ты где сейчас?
— Возле старой лодочной станции на люблинском пруду, — с трудом сохраняя спокойствие ответил я.
— Ниче так тебя занесло, — удивился он. От его дома до станции было далековато, километров пять, не меньше. Я же на адреналине проскочил их за десять минут.
— Короче. Сейчас ты идёшь и сливаешь мусорам всю инфу на эту тварь. Сегодня она поставила наружку за тобой, а завтра мусоров. Либо сам слей ее — у тебя бабла хренова туча.
— Нельзя, — начал давить Фобос, — солью ее — она сольет меня. Короче. Делай как я говорю и все будет в шоколаде…
— Спасибо. Надеюсь, речь не обо мне и моей комнате, — язвительно перебил я.
— У меня переночуешь или как?
— Спасибо, воздержусь. Очково мне в том районе показываться.
— Окей, бро, как скажешь. За мной не заржавеет. Конец связи.
— Бывай, — я сбросил трубку. Собственно, в моем распоряжении оказались скамейки, находившиеся дальше по парку, но я решил заночевать на старой сцене — там по выходным раньше проводились выступления, а сейчас она пустовала. Ютиться я собирался в закутке для актёров, ожидающих выхода и их реквизитов. Подальше от чужих глаз — будь то просто охрана парка или менты. Если что, скажу что с мамкой поссорился. Главное до утра дотерпеть…
Устроившись поудобнее, я подложил рюкзак под голову и заснул. Снилось мне общепризнанное произведение искусства Казимира Малевича, «Черный Квадрат». На ум пришли только строки Маргариты Пушкиной «Черный квадрат — бесконечный туннель, разве ты этого ждал? Лишь на словах есть великая цель, где всё, о чем ты мечтал?..» Нда. Тупо про мое дерьмо. «Будешь курьером,» — говорили они. «Максимум 228,» — говорили они. Единственный, кто хоть немного меня поддержал, это священник недостроенной церкви. Ни друг, ни одна из девушек, которых, я, походу, потерял, одну так точно, не поддержали… Впрочем, с Алисой я был мало знаком, Маша что-то пыталась… Надо будет пойти и дать ей нормального леща при встрече. Азис, земля ему решеткой, был прав. Я заигрался. На двух стульях не усидеть. А в итоге я теперь заработал невроз или паранойю, как там это правильно называется, три статьи минимум, да еще и сплю как бомж. Весело…
Проснулся я от холода. Уже светало, телефон показывал шесть утра. Сон, пусть и довольно комфортный, не разгрузил меня, а наоборот, пробуждение казалось похожим на отходняк: гравитация казалась сильнее, раза в полтора, в голову как будто закачали еще церебральной жидкости насосом. В таком состоянии я и поехал к метро. Сидел в поезде. Так же и вышел из поезда и поехал домой.
«В пизду все. Закончу с делами — выпилюсь. Я столько дерьма наворотил, что все. Аут. За месяц я двух людей точно выпилил, неизвестно, сколько окочурилось с моей наркоты…»
Я уже подъезжал к дому, как меня прям возле падика остановил какой-то мужик. Здоровый, как бык. И, кажется, я его где-то видел…
— Зачем людей резал, а? — задал он вопрос прямо на месте.
— Каких людей? — не понял я. «Бля, как так? Я же только вчера его убил. В другом конце города! Что за хрень?»
— А, я тебя, кажется, помню, — вдруг вспомнил что-то он, — мы с тобой в парке, в Люблино виделись. Не узнал? — засмеялся он.
— Мужик… — начал я.
— Мужики в поле пашут, — перебил он, — меня Каин зовут. Так зачем чурок убил?
Я охуевал по курьерски. А потом до меня дошло, что речь о чурках.
— Я их не убивал. Ты кто вообще такой? — начал злится я. Он открыл перед моим носом корочки управления по борьбе с экстремизмом Нижнего Новгорода.
— А кто тогда убил их? Стекломойный Лис? — полушутливо басистым баритоном гоготнул он.
— Нет, их было трое… Но это же не помешает тебе меня задержать, да?
— Нет. Но я тут не за этим, — он полез в рюкзак, достал какие-то файлы и протянул мне. Я начал копаться в них. Какие-то бумаги я просто не понимал, но с некоторых просто охренел. Там было все: мой биллинг на то время, фото с камеры в метро, где я выходил с компанией коллег…
— Я могу легко это дело передать в СК, — как бы намекая на что-то.
— Каин… Пойми меня. У меня сестра болеет. Бабки нужны. Я тебе всех сдам, я не убивал никого, все докажу. Если дашь мне отсрочку в две недели, я тебе все вещдоки на группу кладменов и их барыгу дам.
— Так ты еще и кладмен, — удивился он, — и чем вам эти унтерменши не угодили?
— Клады подрывали. А мне нужно заработать еще денег на операцию для сестры, — я занервничал, понимая, что моя жизнь на волоске, — за две недели моя мать не достанет почти сто штук ну никак. Ты же сам знаешь нашу страну, — я продолжал упорно доказывать ему, как фанатик, — либо сто миллионов в карман кладешь, либо за каждую сотку дерёшься.
Он просто смотрел на меня.
— Тридцать тысяч устроит? — решил я поторговаться.
— Триста, — смеясь, перебил он, — и только из-за сестры.
Он сбросил визитку и ушел, буркнув под нос что-то вроде «сраные кладмены», сел в машину.
«Из-за сестры? А может, из-за денег?» — зло подумал я.
Часть 23
Три дня спустя.
— Ало /вырезано/ здорово! Как у тебя со временем? — послышался в моей трубке голос Илюхи.
Илюха — это мой относительно старый друг. Так бы я сказал, если б всерьёз верил, что у меня есть друзья. После истории с Фобососюм, которого я знал с пятого класса и того дерьма, в которое он меея втянул, я уже подсознательно ждал такого же ножа в спину, какой я всадил Азису. Он ведь наверняка считал меня другом… Но это все лирика. Работал он в магазине спорттоваров, о котором я говорил в самом начале.
— Привет! — поздоровался, насколько смог, радостно я.
— У меня заказ для тебя. Не хочешь смотаться?
Платил он нормально, пятихат за выезд, за МКАД касарь. В целом, нормально, хотя по моим меркам уже не так много.
— Да, конечно. Когда подъездать? — с одной стороны, когда надо и на операцию сестре, и менту еа откуп бабла найти, пятихат кажется невесомой суммой. Но с другой стороны, я как утопающий готов был схватиться даже за треснувший лёд, ибо тонул я не в теплом море, а как минимум в Северном Ледовитом океане или в тверских болотах.
— Да хоть сейчас. Ананаса телефон есть? — так мы меж собой называли тренера с созвучной фамилией. Кстати, он был одним из тех, по чьей вине произошло кидалово, о котором упоминалось в самом начале истории. В другом случае я бы вежливо отказался, но не сейчас.
— Да, конечно. Сам договорюсь, куда ехать знаю.
— Ну, тогда жду тебя.
Через час я уже закидывал последний элемент экипировки в свой огромный, специально для этого приобретенный рюкзак — 80литровая махина. Вообще, мне его на восемнадцатилетие вместе с палаткой подарил отец, рассчитывая сходить вместе в поход, но не срослось — палатка лежала в шкафу, а рюкзак использовался для таких вот курьерок.
С другой стороны, папа мне подарил хату и багажник, колеса я купил себе сам, а мать подарила мне бугурт. Так и живём. Прав был тот человек, который сказал, что отец — святое, поддержит всегда и в любой ситуации. Но опять же не об этом.
Как и в уже обычной своей курьерке, я, выйдя из офиса, встал на доску и покатил. Пересел в метро, потом на автобус, по пути созвонившись с Ананасом. Стандартные фразы о том, через сколько буду, уточнение адреса и бла-бла-бла. Короче, уже скоро я торчал у падика и ждал его. Вот к слову о курьерках. От Фобоса никакой инфы, хотя мастер давно закончился. Да и Машу я так и не увидел… Мои размышления оборвала открывшаяся дверь.
— О, привет, /вырезано/, — как всегда, улыбаясь, поздоровался он. Ананас представлял из себя невысокого полноватого мужчину, с черными коротко стриженными волосами и такой же, под 0.1 бородой.
— Здравствуйте, — коротко поздоровался я.
— Не узнал тебя по телефону. Ты теперь курьер у нас, выходит? — с усмешкой, как мне показалось, несколько издевательской, заметил он, — а как со спортом?
— Завязал, — вяло ответил я. Конечно я мог ему сказать, что увидел всю команду изнутри и понял чего она стоит, а ломиться на другой конец Москвы чтобы позаниматься чисто для себя это такое, но какой курьер скажет такое в лицо? Вот и я промолчал. Вместо этого достал чек и стал вытаскивать груз, — проверьте, все ли сходится.
— Да, сейчас, — он стал, смотря в бумажку, пересчитывать товар, — как там у тебя дела? — явно ведь хотел подъебнуть!
— Да вот потихоньку… — начал я, как зазвонил телефон. Звонили с сокета, — одну секунду, — я взял трубку, продолжая выгружать товар, — привет, Фобос.
— Здорово, бро. Короче, я смываюсь с города и тебе со мной советую.
— Подожди, какой смываться? А мои бабки? — подохуел я.
— Бабки налом отдам, — торопливо успокоил меня он.
— Хорошо, — тут я решил понтануться перед Ананасом, — а то я уж думал, мои восемьдесят штук сгорят.
— Какие восемьдесят? — охуел теперь уже он, — сорок!
— Да, добро, — как ни в чем не бывало продолжал я. У Ананаса, думавшего, что потеряв жалкие 20к от спортшколы я подался в курьеры, глаза на лоб полезли, — через час подъеду, заберу.
— Хорошо, — успокоился Фобос. То, что я читал его эмоции по телефону говорило о плохом. Он всегда спокоен был, непрошибаем, как стена. Если уж до такого дошло, значит, дело и впрямь дрянь, — до встречи.
— Давай, — я сбросил.
— Ничего себе ты даёшь, — удивился Ананас, едва я бросил трубку, — поделишься секретом?
— Да вот, начал зарабатывать головой, а не разбиванием морд, — не упустил свой шанс добить его я, — книги с другом пишем, продаем помаленьку.
— Ну, удачи вам, — он пожал мне руку, прощаясь.
— До свидания.
Заехав домой, я взял свой привычный рюкзак, положил документы. Вышел на лестничную клетку, где встретил Машу. Она снова читала.
— Привет, — как бы в пустое место сказал я, проходя с доской мимо.
— Постой! — она вскочила и схватила меня за руку.
— Что? — повернулся я.
— Почему? Почему ты хочешь быть с ней, а не со мной? — словно персонаж из Санта-Барбары спросила она меня.
— Тебе какое дело? — спокойно спросил я.
— Мне? Да я люблю тебя! Не заметно разве?
Я просто стоял и смотрел на неё, ожидая, что она еще скажет.
— Я… Я даже не сдала тебя когда ты спалился передо мной с наркотиками! А когда ты весь в крови пришел, кто тебе раны обрабатывал? Я или она? Да даже в постельном отношении! Я лучше нее! — она, кажется, была готова заплакать, — я хотела для тебя света! Я… Я подсказала, где тебе помогут!
— Я почти нашел свой свет, — тихо произнес я. В груди снова копилась боль. Боль от потери Алисы. Казалось, что не прошло ни секунды с той прогулки-поездки в парке возле метро Кутузовская. Голова как будто потяжелела, к горлу подкатил ком, — но ты сама его у меня забрала.
Я повернулся и ушел, оставив Машу в слезах. Как же хуево… Вроде и Маша хороший человек, но потери Алисы я ей не прощу.
Через полчаса. Квартира Фобоса.
— Все взял? — спросил меня Фобос, затыкая травмат ЗигСауер за пояс. Я кивнул, — бабки…
— Матери моей на сбер переведешь. Комментарий — от сына для Тани.
Судорожно кивнув, он полез в телефон, я продиктовал ему номер карты. Сам же в телегу, по данным, указанным на визитке Каина, отписался, что пропаду ненадолго.
— Телефон здесь оставляй, — приказал мне Фобос, прикладывая палец к айпаду, копаясь в нем. Затем убрал его в тайник, сработанный в вытяжке. Еще пара манипуляций, проделланных с ноутом, но его он прятать почему-то не стал.
— Зачем? — не понял я.
— Тупишь! Мы в Москву не вернёмся!
Через полчаса мы уже катили на электричке куда-то в Тверскую область, а через три часа остановились в какой-то глухой деревне, проехав еще перед этим полчаса на автобусе.
— Соседей тут нет почти, — рассказывал Фобос, — дом, как видишь, на отшибе…
— Зачем это всё? — не понимал я, — что ты творишь? Почему ты просто не сольешь Орокина?
— Потому что она сольёт меня сразу, — эмоционально парировал Фобос.
— Слить не ментам, — объяснял я, — просто в расход эту суку!
— Нет! — крикнул он, — нельзя в расход!
— Да-а? — протянул я, — значит, коллегу моего можно, а дилера его нет? — я сам уже завелся и орал на эмоциях, — так потрудись же объяснить причину!
— С чего это я должен перед тобой отчитываться? — высокомерно заявил он.
— С того, что ты, кусок идиота, меня за собой, на дно тянешь!
— Ну хорошо! — похоже, он подошёл к пределу и сейчас выпалит все, что у него на душе. Либо мастерски сблефует, а я поверю, — еще когда мы сами кладменами были, я ей жениться предлагал. Ты понимаешь, что такое любовь? Понимаешь? Я думаю, нет, ты же у нас вечный девственник…
Я сходу, не думая и не отдавая себе отчет, что теряю, возможно, единственного друга — самого старого уж так точно, пробил ему в челюсть. Отвыкший от полевых работ Фобос упал, так и не достав травмат. Пока он лежал в отключке, я раздумывал, что же делать, когла пар немного выпустился.
С одной стороны, я отлично понимал, что такое потерять любимого человека. Но когда он теья сливает… Наверное, в глубине души Фобос глубоко несчастен. Однако меня сейчас волнует не это. У меня есть сестра, есть мать, которая по-любому сейчас отсасывает на лечение дочери, есть отец, у которого кредит на машину и мое обучение, и который тоже волнуется за дочь. Уж отца-то я подвести не могу! Так что, Фобос, извини. У меня свои мотивы.
Пистолет Фобоса перекочевал ко мне в рюкзак. Я же стал шмонать дом в поисках скотча, веревки или чего-то похожего. Вскоре мне повезло, и я наткнулся на синюю изоленту. Посадив это тело на единственный стул, я восьмёркой перемотал ему руки, не жалея изоленты. Затем потратил остатки, где-то треть, чтобы примотать его самого к стулу, после чего начал пощечинами и водой приводить в чувство.
— Бля… — только и выдавил он из себя, едва пришел в чувство, — ну и ссучился же ты, бро.
— Извиняй, бро, — передразнил его я, — у меня свой интерес имеется.
— Ага… А раньше для тебя интерес был остаться человеком. И ты им был. Нормальным, добрым человеком.
— Заебала меня ваша телега, — как на духу, высказал я, — вы, бляди, сегодня ебетесь, а завтра сливаете друг друга мусорам, а ваши шестерки глотки друг другу режут. Говоришь, я был нормальным человеком? А я говорю: с волками жить — по-волчьи выть, — эмоции просто вырывались из меня, сам того не желая, я обнажал душу Фобосу, — вы подонки нахуй! Вся ваша шарага — гребаный клубок цепней! Впрочем, — я пришел в себя, досадуя, что так оттянул время, — Опустим эту хуету. Пароль от ноута, — потребовал я.
— Ахахаха, — опасно раскачиваясь на стуле, заржал он, — я все зачистил! Все данные в облаке, но хуй к ним ты доступ получишь! А по поводу твоих пиздостраданий — ты сам во всем виноват. Если ото всех говном воняет, принюхайся, может, это ты обосрался?
До меня дошло, почему айпад он спрятал, а ноут нет. Значит, какой-то план Б, если вдруг его примут, он оставил. Колеблется…
— Пароль от айпада? — таким же тоном потребовал я.
— Хрена тебе лысого!
Часть 24
Ты не добрый человек, просто тебе повезло, что судьба не судьба не заставила (пока) тебя быть злым. Когда прижмет, человек делает то, что может, а не то, что хочет.
Так-с, приступим. Начнем с легкого. Я начал отвешивать пощечины одну за другой, измеряя силу — опять отключка мне не нужна. Фобос только ржал как ненормальный. Мазохист, блять. В таком случае, перейдем к мерам решительнее — я стал бить в живот, грудак. Затем вытащил его руки, и, наклонив его вперед, начал пиздить по почкам. Фобосу стало уже не до смеха — он тяжело дышал, вздрагивая от каждого удара, однако до полной победы было далеко.
— Где тут сральник хотя бы? — опустив руки, спросил я.
— Ищи сам, идиота кусок!
Кто еще кого тут пытает… Выйдя на крыльцо, я вытащил вэйп, стал, попаривая, осматривать участок. Наконец, в ночьной тьме — за ужасно веселым разговором, я не заметил как наступила ночь — я нашел его. Каноничное треугольное строение метр на два. Пошел туда, и… Бля, какая же там вонища! Передумав, я вышел и стал ссать на забор.
И тут мне пришла в голову идея. Доделав свое дело и застегнув ширинку, отправился к дому.
— Фобос, ты переезжаешь, — ворвавшись с грохотом, оповестил его я.
— И куда это? — флегматично поинтересовался он.
— Ваше место у параши, — процитировал я одного лысого политика.
Он ничего не ответил, лишь усмехнулся. Я поднял стул с ним и понёс. Тяжёлый, сука. Так еще и норовил все время ногой мне в яйца заехать. Ну ничего… Не без усилий, но донес я его. Специально для его же удобства, оставил открытым стульчак. И тут мне пришла в голову просто охуительная идея. Ночью летают комары, а утром мухи полетят на говно. Так вот, почему бы мухам не полететь на Фобоса? А заодно, чтобы этот пидор не спал, притараню-ка я ему приемник, я его видел, на полочке стоял. «Окошки пониже, музычку погромче», — пришла на ум фраза. Ладно, ща все замутим.
Войдя в дом, я стал шариться по полкам, и наконец нашел, что искал. Сахар. И вода в рукомойнике. Я вылил воду в жестяное ведро, всего половина набралась, но мне должно хватить. Высыпав туда четверть пачки сахара, я стал помешивать. Сахар размешиваться не хотел. Впрочем, не будь как сахар, будь как чай — не растворяйся, растворяй. Короче, я пошел топить буржуйку. Затопив, заодно немного погревшись — пусть и лето, а за городом, в деревянном доме со сквозящими окнами, было довольно холодно, я поставил греться воду с сахаром. Когда же сахар растаял полностью, я дал ему еще немного погреться, чтобы облитый теплой водой Фобос с лихвой ощутил холодок этой ночью. После я взял ведро и нож, и уже в толчке разрезал на бывшем наркодельце рубашку, окатил его сладкой водичкой.
— Что это за херня? — возмутился он.
— К утру поймёшь, — усмехнулся я. Потом сбегал за приёмником, включил его, и, настроив какой-то шансон, оставил в толчке. Сам же ушел спать в дом, улегшись на матрас с торчащими пружинами, подложил под голову рюкзак.
Поскольку стало холодно, я лег рядом с буржуйкой. Перед сном я думал о его словах — что я сам во всем виноват. Ну точно как сам и сказал — я Машу поимел, а потом хлестал ей пощечины. А она, похоже, и впрямь любит меня. А я все еще, похоже, люблю Алису, если это любовь. Выходит, я такой же бочонок с дерьмом, как и Фобос…
С этой нелегкой мыслью осознания я заснул.
____________________
Мне снился очень странный сон. Передо мной стоял какой-то желтоглазый мужик, осматривая меня острым взглядом. Я, не вдупляя в происходящее, молчал, ничего не предприримая. Наконец дело сдвинулось с мертвой точки.
— Дерзай. У тебя всё получится, — обратился ко мне он, — перспективный ты пацан, — он положил мне руку на плечо. Рука его обожгла огнем, и я проснулся.
_____________________
Плечо горело — я дёрнулся, стряхивая уголек, выпавший из печки с открытой створкой. Был же уверен, что закрыл её…
Выглянув за окно, я понял, что уже день. Странный, однако, сон… Поняв, что пора за дело, я встал, наполненный новыми идеями. Найдя-таки нормальный скотч в ебенях этого дома, я, положив его на стол, вернулся к Фобосу. Приемник, шипя, валялся вдали от того места, где я его ставил вчера, сам Фобос, лежа на опрокинутом стуле, дёргался, сгоняя с заплывшей от следов укусов комаров прыщами, отбивался от мух, топтавшихся по его спине. Подняв его, я потащил его в дом. Снял изоленту, удерживающую его на стуле, оставив связанными только руки, и начал перематывать ноги, а затем, докучи, локти. А затем связал все это вместе, получив подобие ласточки. Полностью локти связать со ступнями не вышло — спину бы сломал, но добавив немного оборотов скотча, я укрепил всю конструкцию.
Затем, закинув травмат в рюкзак, отправился на ближайшую автобусную остановку — сельпо для моего адского шопинга подойдёт мало, тем более что деньги либо лежат у меня под диваном, либо на карте. Автобус пришлось ждать долго, еще дольше ехать до Торжка, ближайшего райцентра, еще почти час я проковырялся в поисках магазина (совсем отупели со своими ынтырнэтами — без телефона магазин найти не могут). К людям я обращаться очковал. Совсем параноик я, походу…
Тем не менее, в итоге я закупил: пленка пищевая, одна штука; уксус столовый один литр; водка одна бутылка; нож-тесак, как ультимативный аргумент, одна штука; средство для розжига и зажигалка — по одной. Ну и пожрать не забыл для себя любимого.
Короче, вернулся где-то часа через три-три с половиной. По пути возникали невеселые мысли. Даже такой отморозок как Фобос, нет, не отморозок, конченая тварь, как Фобос, сказал, что я зло. Но бля… Нет зла, нет добра — слишком уж абстрактны эти понятия. Есть только то, что тебе по кайфу, а есть то, что не нравится. Вот только что-то чувствую я, что не по тому пути я пошёл…
— Может, ослабишь хоть немного? — запросил Фобос пощады.
— Может, скажешь пароль от планшета? — предложил я.
— Я лучше потерплю, — пошел на попятную Фобос.
— А оно того стоит? — я начал раскладывать свои покупки я на столе, и Фобос все старался углядеть, что ж там такого интересного, впрочем, лежа на полу, у него это не особо успешно выходило.
— Принцип того стоит, — парировал он.
— Принцип? — я усмехнулся, — принцип — это стоять за бабу, которая сливает тебя? Ты пиздострадалец, Фобос.
— А ты, Шоколадный, чмошник. Кидаешь старого друга, — брыкался он. Наконец, покупки были разложены. Итак, начнем с малого…
Я обвязал ему рот и нос пищевой плёнкой, так, чтобы он не мог дышать, но оставил маленькую дырочку ножом возле носа, чтоб совсем не скопытился. После стал засекать минуту. Сначала он не дергался, держась на задержке дыхания. Потом начал дергаться, пытаясь снять пленку, мычать, что очень забавно корректировалось натянутой пленкой. Я не удержался и прыснул от смеха.
Но минута прошла, Фобос валялся красный, и, поняв, что вот-вот он задохнётся, я снял пленку. Полноватый Фобос дышал, как перед смертью, глубоко и часто. Надсадно захрипев, он схаркнул мокроту.
Так, что у нас там по плану? Ага, уксус. Я вытащил из его штанов ремень и перевернул его на спину, прижав ногой. И сразу, не давая ему прийти в себя, стал хлестать ремнем. Еще! Сильнее! И еще! Скоро уже весь живот покрывали красные полосы. Фобос вскрикивал от каждого удара. А я, удовлетворившись результатом, взял со стола бутылку уксуса и вылил на него половину. Не удовлетворившись эффектом, я взял свой нож и начал аккуратно делать надрезы у него на груди и животе — до крови. И снова ливанул уксус. То ли он устал, то ли идея говно… Короче, вяленько он дергался. Ладно, поехали дальше.
Я поднес ведро с водой поближе.
— «Большого Лебовски» пересмотрел, да? — попытался подъебнуть меня за узость мыслей он.
— Не угадал, — ответил я, переворачивая его на спину. И сразу же начиная поливать его розжигом.
— Э, там вообще-то на ковер ссали… — он не до конца понял мою идею. Но спустя секунду, когда он узнал запах розжига, начал метаться как бешеный, — ты чо творишь, отморозок? Ты сожжешь меня нахуй! Перестань, долбаеб!
Стоило огромного труда удержать его коленом на полу. Затем я поднес зажигалку и вспыхнуло пламя. Хорошо горит… Но надо тушить. Я окатил Фобоса водой, сбивая пламя.
— Говори пароль, сука! — рявкнул я.
— П… Пошёл нахер! — выдал он. «Колется, колется потихоньку,» — порадовался я.
— Может повторим? — предложил я, впечатлённый процессом. Смотреть, как горят люди — прекрасно… Мне, во всяком случае, понравилось. Однако, взглянув на его остатки волос, я расстроился — гореть уже нечему. Да и когда высохнет от воды неизвестно. Ладно, погнали пленку по новой.
Но тут мне было суждено огорчиться — пленка не давала результата. Я уже хотел начать полосовать его мясорезом, как вдруг мне пришла в голову идея.
— Задрал ты меня, — рявкнул я, ножом разрезая скотч, державший его ноги. Был вариант опоить, но у меня сил уже не хватало. Посадив его на стул и снова замотав скотчем, я стал шариться в поисках аптечки. Наконец, нашел. Затем сзади Фобоса поставил табуреточку. Каким там пальцем он разблокировал планшет? Вроде, большим левой руки?
Я облил нож водкой, протер место, где хотел рубить.
— Пойми, Фобос. Я не желаю зла тебе. Но и оставить все как есть, не могу, — я рубанул.
Фобос заорал. Страшно заорал. Кровь стала стекать с пальца и с руки. Я рубанул еще раз, и обрубок пальца оказался у меня. Быстро подсуетившись, накладывая давящую повязку, я потратил весь бинт, чтобы остановить кровь. Затем освободил ему руки, бросил тесак в буржуйку.
— Вылезти ты сможешь. Дальше сам как-нибудь, — мандражируя от содеянного, сказал ему я. Затем, упаковав палец в полиэтиленовый пакет, я закинул жратву в рюкзак, и, прихватив доску и ключи от хаты Фобоса, отправился в Москву.
Часть 25
Итак, я уже в Москве, направляюсь к дому Фобоса. По пути мелькают прохожие, велосипедисты, дети, но я не обращаю на них внимания. Долго же я провел времени в поезде — солнце уже уходило в закат, одаряя город последними рыжими лучами тепла, отчего ветер, бивший в лицо на скорости, казался лишь чуть-чуть прохладным, а сойди я с доски и пойди пешком, он был бы теплым. Промелькнули последние насаждения, и я выехал из парка возле метро Волжская. Оставалось совсем немного до момента истины.
Еще немного, минут пять, и вот я уже поднимаюсь по лестнице, поворачиваю в замке ключ. Сразу же отправляюсь к вытяжке, вытаскиваю планшет из тайника. Распароливаю обрубком, нахожу то самое облако. На всякий случай решил проверить — мало ли там на меня данные находятся, мне оно ни к чему. Но нет — там данные на других кладменов, спортиков, и Орокина.
Данные на кладменов удаляю полностью, отправляю данные себе по почте. Почему я не слил кладменов? Солидарность. Все эти парни такие разные, а история у них одна: захотелось легких денег, им предложили работу. Мне ведь по сути тоже деньги нужны, да? Ничем я от них не отличаюсь. У всех нас разные цели: кто-то хочет телефон поновее, кто-то наскрести денег для сестры. Но все мы — дураки, ввязавшиеся в эту опасную игру.
Затем я решил пошариться по планшету еще — мало ли, чего интересного найду. И нашел. Киви, сбер — все эти приложения открывались по мановению пальца. Отрубленного. И, чёрт возьми, я охренел: я просто сидел в ступоре. На киви висело 300 тысяч рублей, на сбере сто. А пошарившись по дому Фобоса, я нашёл еще пятьдесят штук наличными и два мастера, не заложенные им. Кстати, своих денег, которые он наличными мне обещал, я так и не нашёл. Бью себя по затылку. “Дибил, он перевел их твоей матери”. Ладно, проехали. Еще я нашел пару магазинов с патронами для травмата, все еще лежавшего в моем рюкзаке. Ну-с, переводим деньги.
Мой телефон, все еще лежавший на столе, радостно пискнул, оповещая о переводе. Подняв его, я скачал данные, отправленные на почту и отправил их в телеграмм Каину. Я увидел, что сообщение прочитано. Через какое-то время он мне позвонил через телегу.
— Ничего себе! Как ты это все достал-то? — удивлённо и радостно спросил он, — такие данные же за семью печатями должны лежать!
— У всех свои приколы. Давай киви, я переведу деньги, — хотелось побыстрее разобраться со всеми своими долгами, заказать такси и поехать домой.
— Да, сейчас кину, — он сбросил.
И тут я кое-что вспомнил. Вообще-то, принять меня должны были за убийство.
Пришло сообщение от Каина, с номером кошелька. Уже через секунду на него летели деньги. Я снова набрал его.
— Я бы хотел доказать свою невиновность, Каин. Сейчас я поеду на место убийства, отправлю фотку, где спрятаны орудия убийства. Биту чел сжег, но отпечатки на других должны были остаться.
— Ну хорошо, буду ждать.
Забрав все нужное, я закрыл квартиру и выскочил на улицу. Я катил к пруду — мне нужно было найти свой нож, благо, притопил я его не так далеко от берега, а потом на фотке как-то отметить места, где топили Локен и Азис утопили свое оружие. Помнил я только примерно, но менты все озеро облазают, чертовы ищейки. Так что свой нож стоило вытащить. По пути я купил в ленте полотенце, самое дешёвое — все же, в воду лезть придется. Пофоткав с берега, отметил примерные места, отложил телефон, и, раздевшись до трусов, полез в воду.
Вода в мутном пруду оказалась прохладной, но не настолько, чтоб в ней нельзя было находиться. Острые камни больно впивались в ноги, но я продолжал искать нож. Вот только он совсем не хотел искаться… Спустя двадцать минут, когда уже совсем стемнело, я бродил по пруду, впав в апатию — ничего не выходило…
. — Ай, блять! — вскрикнул я. Ногу оцарапал какой-то камень. Я поднял ногу, ощупал рану. Слишком уж гладкий надрез… Меня наполнила надежда. “А вдруг..?” — замечтался я. Занырнув, я стал аккуратно шариться в том месте, и скоро, через пару заныриваний, я нашел то, что искал. А через минуту нашел и второй. Замерзший, с порезанной ногой, уставший, но до смерти довольный, я шел к берегу.
Положив покрывшийся ржой метательные ножи в рюкзак, я стал вытираться. Трусы пришлось скинуть, ибо ночью без костра они бы не высохли. Завернув их в полотенце, я оделся, и пошел к дороге, вызывая такси. Чуть позже я отправил Каину фотку, припомнив о наличии сожженной биты — пепелище пускай сами ищут, оно там не далеко. И, уже в такси я прочел сообщение от него, которое порадовало меня, наверное, больше всех денег, что я сегодня прибрал к рукам.
Каин:
“Свободен. Катись отсюда”
Часть 26
Эпилог.
Мы сидели в Шоколаднице уже почти час. Он все рассказывал, а я педантично записывал, изредка уточняя некоторые моменты. Наконец, он закончил.
— Че, и вот так все кончилось? — не поверил я, — а что стало с Фобосом?
— А черт его знает, — протянул Чоко, — может, в лесу отсиживается, может в Сибирь свалил.
— А со Свином и Локеном что стало?
— Орокин ожидаемо слила их. Да и срок за ремув чурок им впаяли, — Чоко пригубил немного кофе.
— Не жаль своих сливать было? — поинтересовался я. Меня очень нервировало, что он постоянно смотрит по сторонам, а не мне в глаза — так уж я привык общаться.
— Осуждаешь? — контрвопросом ответил Чоко.
— Нет, — отмахнулся я, — сам в таком дерьме ни разу не был, так что какое я право имею судить?
— А я был в таком дерьме, — Чоко немного посерьёзнел, — и, с одной стороны, мне стремно за то, что я сделал. А с другой стороны, будь каждый из них на моем месте — он поступил бы точно так же.
— Ну, как видишь, Фобос так не поступил, — заметил я, — он не стал сливать Орокина.
— Фобос лох, — безапелляционно заявил Чоко, — его сливали, а он под каблук лез.
— Ладно, проехали, — я миролюбиво поднял руки, не выпуская ручку из правой руки. Чоко так много рассказал, что у меня уже на одном из пальцев вмятина осталась, — скажи, о чем ты больше всего жалеешь?
— Конечно, об Алисе, — произнес Чоко таким тоном, как будто и думать не о чем было, — хотел бы помириться с ней… Блябуду, серенады бы под окнами пел. Что-то вроде “You better than drugs” Skillet. Только вот играть не умею, ахахаха.
— Ну, у меня есть контакты с одной рок-группой. Могу познакомить. Естественно, бесплатно тебя никто не научит, но с деньгами у тебя проблем же нет?
— И то верно, — кивнул Чоко.
— Чуть не забыл, — вспомнил я, — а как ты от мокрухи отмазался?
— Да легко, — он снова отпил кофе, — Свин и Локен в лицо меня не видели. Меня видел только Азис. Каин помалкивает, ибо я ему бабла отвалил. Вещдоков, что я кого-то гасил нет. Телефон я сменил, — он продемонстрировал новенький HTC, — жаль только симку, так что, как говорится, Шоколад не виноват. Тариф там пиздатый был, а сейчас такого уже нет. К слову, Каин вообще сказал, что это самый лучший отпуск в его жизни. Он получил премию за цепь раскрытых дел, накрыл наркобанду, намекнул даже, что через Орокина наркоконтроль вышел на какую-то крупную рыбу, получил премию, ну и, ясен пень, деньги втемную.
Я засмеялся.
— И правда. Пиздатый отпуск.